Вопрос об отношении обучения и развития ребенка

Выготский Л.С.Психологические подходы к проблеме
соотношения обучения и развития

Вопрос об отношении обучения и развития ребенка в школьном возрасте
представляет собой самый центральный и основной вопрос, без которого
проблемы педагогической психологии… не могут быть не только
правильно решены, но даже поставлены. Мы можем схематически свести
все существующие решения об отношении развития и обучения к трем
основным группам…

Первая группа решений, которая предлагалась в истории науки, имеет
своим центром положение о независимости процессов детского
развития от процессов обучения. Обучение в этих тео­риях
рассматривается как чисто внешний процесс, который должен быть так
или иначе согласован с ходом детского развития, но который сам по
себе не участвует активно в детском развитии, ничего в нем не меняет
и скорее использует достижения развития, чем подвигает самый его ход
и изменяет его направление. <…>

Развитие должно совершить свои определенные законченные циклы,
определенные функции должны созреть прежде, чем шко­ла может
приступить к обучению определенным знаниям и навы­кам ребенка. Циклы
развития всегда предшествуют циклам обу­чения. Обучение
плетется в хвосте у развития, развитие всегда идет впереди
обучения. Уже благодаря одному этому наперед исключается всякая
возможность поставить вопрос о роли самого обучения в ходе развития
и созревания тех функций, которые активируются ходом обучения. Их
развитие и созревание явля­ются скорее предпосылкой, чем результатом
обучения. Обучение надстраивается над развитием, ничего не меняя в
нем по суще­ству.

Вторая группа решений этого вопроса может быть объединена, как
вокруг своего центра, вокруг противоположного тезиса, который
гласит, что обучение и есть развитие. Это есть самая
сжатая и точная формула, которая выражает самую сущность этой группы
теорий. Сами эти теории возникают на самой различ­ной основе.

С первого взгляда может показаться, что эта точка зрения является
гораздо более прогрессивной по сравнению с предыдущей, ибо если та в
основу клала полное разъединение процессов обучения и развития, то
эта придает обучению центральное значение в ходе детского развития.
Однако ближайшее рассмотрение этой второй группы решений показывает,
что при всей видимой противоположности этих двух точек зрения они в
основном пункте совпадают и оказываются очень похожими друг на
друга. <…>

Однако при всем сходстве обеих теорий в них есть и сущест­венное
различие, которое можно наиболее ясно представить, если обратить
внимание на временную связь процессов обучения и процессов развития.
Как мы видели раньше, авторы первой тео­рии утверждали, что циклы
развития предшествуют циклам обучения. Созревание идет впереди
обучения. Школьный процесс плетется в хвосте психического
формирования. Для второй тео­рии оба эти процесса совершаются
равномерно и параллельно, так что каждый шаг в обучении
соответствует шагу в развитии. Развитие следует за обучением, как
тень следует за отбрасываю­щим ее предметом. Даже это сравнение
кажется слишком смелым для взглядов этой теории, ибо она исходит из
полного слияния и отождествления процессов развития и обучения, не
различая их вовсе, и, следовательно, предполагает еще более тесную
связь и зависимость между обоими процессами. Развитие и обучение для
этой теории совпадают друг с другом во всех точках…

Третья группа теорий пытается преодолеть крайности одной и другой
точки зрения путем простого их совмещения. С одной стороны, процесс
развития мыслится как процесс, независимый от обучения; с другой
стороны, самое обучение, в процессе которого ребенок приобретает
целый ряд новых форм поведения, мыс­лится также тождественным с
развитием. Таким образом, соз­даются дуалистические теории развития.
<…>

Новыми в этой теории являются 3 момента. Во-первых, как уже указано,
соединение двух противоположных точек зрения, из которых каждая в
истории науки, как это описано выше, встречались раньше порознь. Уже
самый факт соединении в од­ной теории этих точек зрения говорит за
то, что эти точки зре­ния не являются противоположными и
исключающими друг дру­га, но в сущности имеют между собой нечто
общее.

Вторым новым моментом в этой теории является идея взаимной
зависимости, взаимного влияния двух, основных процессов, из
которых складывается развитие… Процесс обучения как бы
сти­мулирует и продвигает вперед процесс созревания.

Наконец, третьим  и самым  существенным  новым  моментом этой теории
является расширение роли обучения в ходе детского развития.
<….>

Три рассмотренные нами теории, по-разному решая вопрос об отношении
обучения и развития, позволяют нам, отталкиваясь от них, наметить
более правильное решение того же самого вопроса. Исходным моментом
для него мы считаем тот факт, что обучение ребенка начинается
задолго до школьного обучения. В сущности говоря, школа никогда не
начинает на пустом месте. Всякое об­учение, с которым ребенок
сталкивается в школе, всегда имеет свою предысторию. Например,
ребенок начинает в школе прохо­дить арифметику. Однако задолго до
того, как он поступит в шко­лу, он имеет уже некоторый опыт в
отношении количества, ему уже приходилось сталкиваться с теми или
иными операциями деления, определениями величины, сложения и
вычитания, следо­вательно, у ребенка есть своя дошкольная
арифметика. <…>

Линия школьного обучения не является прямым продолжени­ем линии
дошкольного развития ребенка в какой-нибудь области, она может,
кроме того, повернуться в сторону в известных отноше­ниях, может
быть даже противоположно направлена по отно­шению к линии
дошкольного развития. Но все равно, будем ли мы иметь дело в школе с
прямым продолжением дошкольного обучения или с его отрицанием, мы не
можем игнорировать того обстоятельства, что школьное обучение
никогда не начинается с пустого места, а всегда имеет перед собой
уже определенную стадию детского развития, проделанную ребенком до
поступле­ния в школу <…>

Само собою разумеется, что этот процесс обучения, как он имеет место
до наступления школьного возраста, существенно отличается от
процесса школьного обучения, который имеет дело с усвоением основ
научных знаний. Но даже тогда, когда ребенок в период первых
вопросов усваивает названия окружающих его предметов, он, в сущности
говоря, проходит известный цикл обу­чения. Таким образом, обучение и
развитие не встречаются впервые в школьном возрасте, но фактически
связаны друг с другом с самого первого дня жизни ребенка.

Таким образом, вопрос, который мы должны поставить себе, приобретает
двойную сложность. Он распадается как бы на 2 от­дельных вопроса. Мы
должны, во-первых, понять отношение, ко­торое существует между
обучением и развитием вообще, и затем мы должны понять, каковы
специфические особенности этого от­ношения в школьном возрасте.

Начнем со второго вопроса, который позволит нам выяснить и
интересующий нас первый вопрос. Для определения этого мы
ос­тановимся на результатах некоторых исследований, имеющих, с нашей
точки зрения, принципиальное значение для всей нашей проблемы и
позволяющих внести в науку новое понятие чрезвы­чайной важности, без
которого рассматриваемый нами вопрос не может быть правильно решен.
Речь идет о так называемой зоне ближайшего развития.

Что обучение так или иначе должно быть согласовано с уров­нем
развития ребенка — это есть эмпирически установленный и многократно
проверенный факт, который невозможно оспаривать. Что грамоте можно
начинать обучать ребенка только с опреде­ленного возраста, что
только с определенного возраста ребенок становится способным к
изучению алгебры — это едва ли нужда­ется в доказательствах. Таким
образом, определение уровня раз­вития и его отношения к возможности
обучения составляет не­зыблемый и основной факт, от которого мы
можем смело отправляться как от несомненного.

Однако только в недавнее время было обращено внимание на то, что
одним только определением уровня развития мы не можем никогда
ограничиться, когда пытаемся определить реальные от­ношения процесса
развития к возможности обучения. Мы должны определить по меньшей
мере два уровня развития ребенка без знания которых мы не
сумеем в каждом конкретном случае найти верное отношение между ходом
детского развития и возможно­стями его обучения. Первый назовем
уровнем актуального развития ребенка. Мы имеем в виду тот
уровень развития психиче­ских функций ребенка, который сложился в
результате опреде­ленных, уже завершившихся циклов его развития. <…>

Перед нами два ребенка с одинаковым умственным возрастом в 7 лет, но
один из них при малейшей помощи решает задачи на 9 лет, другой — на
7 с половиной. Одинаково ли умственное раз­витие обоих этих детей? С
точки зрения самостоятельной их дея­тельности одинаково, но с точки
зрения ближайших возможно­стей развития они резко расходятся. То,
что ребенок оказывается в состоянии сделать с помощью взрослого,
указывает нам на зону его ближайшего развития. Это значит, что с
помощью этого ме­тода мы можем учесть не только законченный уже на
сегодняшний день процесс развития, не только уже завершенные его
циклы, не только проделанные уже процессы созревания, но и те
процессы, которые сейчас находятся в состоянии становления, которые
только созревают, только развиваются.

То, что ребенок сегодня делает с помощью взрослых, завтра он сумеет
сделать самостоятельно. Таким образом, зона ближайшего развития
поможет нам определить завтрашний день ребенка, динамическое
состояние его развития, учитывающее не только уже достигнутое в
развитии, но и находящееся в процессе  созревания. Двое детей в
нашем примере показывают одинаковый умственный возраст с точки
зрения уже завершенных циклов раз­вития, но динамика развития у них
совершенно разная. Таким образом, состояние умственного развития 
ребенка может быть определено по меньшей мере с помощью выяснения
двух его уровней — уровня  актуального развития и зоны ближайшего
развития.

Этот сам по себе, казалось бы, мало значительный факт на самом деле
имеет решающее принципиальное значение и вносит переворот во все
учение об отношении между процессом обучения и развития ребенка.
Прежде  всего он  изменяет традиционную точку зрения на вопрос о
том, каким образом должны быть сделаны педагогические выводы из
диагностики развития. Прежде дело представлялось в таком виде: с
помощью тестового испытания мы определяем уровень умственного
развития ребенка, с которым педагогика должна   считаться,   за  
границу которого она не должна выступать.

Таким образом, уже в самой постановке этого вопроса заключается
мысль о том, что обучение должно ориентироваться на вчерашний день в
развития ребенка, на уже пройденные и завершенные его этапы.

Ошибочность такого взгляда на практике была открыта рань­ше, чем
сделалась ясной в теории. Яснее всего это может быть показано на
примере обучения умственно отсталых детей. Как известно,
исследование устанавливает, что умственно отсталый ребенок
оказывается малоспособным к отвлеченному мышлению. Отсюда педагогика
вспомогательной школы сделала, казалось бы, правильный вывод
относительно того, что все обучение та­кого ребенка должно быть
основано на наглядности. Большой опыт в этом отношении привел,
однако, специальную педагогику к глубокому разочарованию. Оказалось,
что такая система обучения, которая базируется исключительно на
наглядности и исключает из преподавания все, что связано с
отвлеченным мышлением, не только не помогает ребенку преодолеть свой
природный недостаток, но еще закрепляет этот недостаток, приучая
ребенка исключительно наглядному мышлению и заглушая в нем те слабые
начатки отвлеченного мышления, которые все же имеются и у такого
ребенка. Именно потому, что умственно отсталый ребенок,
предоставленный сам себе, никогда не достигнет сколько-нибудь
развитых форм отвлеченного мышления, задача школы заключается в том,
чтобы всеми силами продвигать ребенка именно в этом направлении,
развивать у него то, что само по себе является в его развитии
недостаточным. И в современной педагогике вспомогательной школы мы
наблюдаем этот благодетельный поворот от такого понимания
наглядности, который и сам методам наглядного обучения придает их
истинное значение. Наглядность оказывается нужной и неизбежной
только как ступень для развития отвлеченного мышления, как средство,
но не как самоцель.

Нечто в высшей степени близкое происходит и в развитии нормального
ребенка. Обучение, которое ориентируется на уже завершенные циклы
развития, оказывается бездейственным с точки зрения общего развития
ребенка, оно не ведет за собой процесса развития ребенка, а само
плетется у него в хвосте.

 В отличие от старой точки зрения учение о зоне ближайшего развития
позволяет выдвинуть противоположную формулу, гласящую, что только
то обучение является хорошим, которое забегает вперед развитию.

Мы знаем из целого ряда  исследований… что ход развития высших
психических функций   ребенка, специфических для человека,
вскрывшихся в процессе исторического развития человечества
представляет собой в высшей степени своеобразный процесс. В другом
месте мы сформулировали основной закон развития высших психических
функций в следующем виде: всякая высшая психическая функция в
развитии ребенка появляется на сцене дважды: сперва как деятельность
коллективная, социальная деятельность, т.е. как функция
интерпсихическая (во взаимодействии), второй раз как деятельность
индивидуальная, как внутренний способ мышления ребенка, как функция
интрапсихическая (внутренняя).

Мы не боялись бы после всего сказанного утверждать, что существенным
признаком обучения является тот факт, что обучение создает зону
ближайшего развития, т. е. вызывает у ребенка к жизни, пробуждает и
приводит в движение целый ряд внутренних процессов, которые сейчас
являются для ребенка еще возможными только в сфере взаимоотношений с
окружающими и сотрудничества с товарищами, но которые, проделывая
внутренний ход развития, становятся затем внутренним достоянием
самого ребенка.

Обучение с этой точки зрения не есть развитие, но правильно
организованное обучение ребенка ведет за собой детское умст­венное
развитие, вызывает к жизни целый ряд таких процессов развития,
которые вне обучения вообще сделались бы невозмож­ными. Обучение
есть, таким образом, внутренне необходимый и всеобщий момент в
процессе развития у ребенка не природных, но исторических
особенностей человека.

Точно так же, как ребенок глухонемых родителей, не слышав­ший вокруг
себя речи, остается немым несмотря на то, что у него есть все
природные задатки для развития речи, а вместе с тем у него не
развиваются и те высшие психические функции, которые связаны с
речью, точно так же и всякий процесс обучения явля­ется источником
развития, вызывающим к жизни ряд таких про­цессов, которые без него
вообще в развитии возникнуть не могут. <…>

Мы можем попытаться сейчас подытожить сказанное и сфор­мулировать и
общем виде найденное нами отношение между про­цессами обучения и
процессами развития. Забегая вперед, ска­жем, что все
экспериментальные исследования относительно психологической природы
процессов обучения арифметике, пись­менной речи, естествознанию и
другим предметам в начальной школе показывают, что все эти процессы
обучения вращаются, как вокруг оси, вокруг основных новообразований
школьного воз­раста. Все сплетено с центральными нервами развития
школь­ника. Сами линии школьного обучения пробуждают внутренние
процессы развития. Проследить возникновение и судьбу этих внутренних
линий развития, возникающих в связи с ходом школь­ного обучения, и
составляет прямую задачу анализа педагогиче­ского процесса.

Самым существенным для выдвигаемой здесь гипотезы явля­ется
положение о том, что процессы развития не совпадают с
про­цессами обучения, что процессы развития идут вслед за процессами
обучения, создающими зоны ближайшего развития.

Вторым существенным моментом гипотезы является представ­ление о том,
что хотя обучение и связано непосредственно с ходом детского
развития, тем не менее они никогда не совершаются равномерно и
параллельно друг другу. Развитие ребенка никогда не следует, как
тень за отбрасывающим ее предметом, за школь­ным обучением. Поэтому
тесты школьных достижений никогда не отражают реального хода
детского развития. В самом деле, между процессом развития и
процессом обучения устанавлива­ются сложнейшие динамические
зависимости, которые нельзя охватить единой, наперед данной,
априорной умозрительной фор­мулой.

[Проблема умственного развития в школьном возрасте / Л.С. Выготский.
Педагогическая психология. – М.,1991. – С. 374-390.]