Влияние семейной депривации на развитие ребенка

Н.А. Пащенко

педагог-психолог

ВЛИЯНИЕ СЕМЕЙНОЙ ДЕПРИВАЦИИ НА РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ РЕБЕНКА

г.Нарьян-Мар

ОГОУ НОСШИ

        Термин «депривация» (от англ. deprive – лишать) обозначает потерю, лишение чего-либо из-за недостаточного удовлетворения какой-нибудь важной потребности (Лангмайер И., Матейчек З., 1984). В том случае, когда речь идет о недостаточном удовлетворении основных психических потребностей, в качестве равнозначных используются термины «психическая депривация», «психическое голодание», «психическая недостаточность». Лангмайер, Матейчек дают следующее определение психической депривации: «Психическая депривация является психическим состоянием, возникающем в результате таких жизненных ситуаций, где субъекту не предоставляется возможности для удовлетворения некоторых его основных (жизненных) психических потребностей в достаточной мере и в течение достаточно длительного времени.»

       В Ненецкой школе-интернате обучаются дети, основная масса которых оказались в тяжёлой жизненной ситуации – это дети, родителей которых лишили родительских прав (социальные сироты) и дети, пережившие смерть родителей. Данная категория  детей сирот сполна испытала на себе депривационные ситуации: пренебрежение своими основными нуждами, побои, голод, сексуальное и психологическое насилие. Многие ещё и несли ответственность за своих братьев и сестер. Также в нашей школе обучаются дети, от которых отказались сразу после рождения – к моменту обучения в НШИ они успели побывать в двух государственных учреждениях: «Доме малютки» и «Дошкольном детском доме». А лишение ребёнка с раннего возраста заботы матери, её тепла оказывает необратимое влияние на дальнейшее развитие ребёнка (материнская депривация).

       Влияние семейной депривации (депривационных ситуаций) оставляют свой след в развитии ребенка в виде депривационных последствий:

• нарушение физического развития (часто дети отстают в массе тела от свои сверстников, наличие хронических форм соматических заболеваний и др.);
• имеют заболевания, связанные с нарушением ЦНС, органическими поражениями ЦНС и, как следствие – нарушение умственного и речевого развития;
• нарушения эмоционально-волевой сферы.

     У многих наших воспитанников данной категории даже с интеллектом «норма» картина нарушений при общем недоразвитии речи сопровождается недостаточной сформированностью высших психических функций. И все это – также следствие депривации.

      Почти все дети-сироты долгое время находились в неблагоприятной социальной среде и не обладают соответсвующим их возрасту уровнем образования, так как часто не посещали детсад//школу или пропускали занятия. Таким детям тяжело адаптироваться в условиях НШИ даже в условиях существующего в интернате разноуровнего обучения. Они  требуют более пристального внимания и поддержки со стороны педагогов.

       Необходимо отметить, что дети поступившие в начальную школу с интеллектом «норма», но имеющие педагогическую запущенность, при своевременно оказанной коррекционной и дефектологической помощи к подростковому возрасту способны выровняться до уровня развития своих сверстников, живущих в семьях.

     Однако половина таких детей поступает  в Ненецкую школу-интернат в подростковом возрасте. А с возрастом последствия семейной депривации корректируются с трудом или вовсе не корректируются в условиях интернатной системы. Подростки уже имеют ряд устойчивых психофизиологических проявлений:

• девиантные формы поведения;
• дефекты личностного развития;
• психопатоподобные нарушения;
• склонность к бродяжничеству, клептомании;
• неумение адаптироваться в подростковой среде.

 Из своей семьи они выносят опыт решения проблем силой, жестокостью по отношению к другим. Их родители демонстрировали далеко не лучший пример взаимоотношений – дети жили в атмосфере насилия. Но самое главное – социальные сироты принимают это как образец поведения, им трудно понять, что можно жить по-другому. Они часто воспринимают окружающих людей как врагов только потому, что они запрещают вести себя так, как вели себя их неблагополучные родители.

      Педагоги часто сталкиваются с тем, что изменить отношения данной категории детей, их неадекватные социальные представления невозможно обычными способами. Учителя и воспитатели пытаются опереться на нравственные качества детей, которые у них несформированы.

     Наблюдая за поведением детей сирот и общаясь с ними можно заметить следующие особенности:

• назойливость и неутомимая потребность во внимании и любви;
• бедность проявления чувств;
• склонность к острым аффектам;
• повышенная агрессивность;
• склонность к употреблению психоактивных веществ;
•  культ силы.

      Все это сочетается со скудностью представлений об окружающем мире. Такие дети зачастую не понимают некоторых простых вещей, которые понятны их сверстникам, воспитывающимся в семье. Это происходит потому, что семья играет огромную роль в развитии ребенка, в воспитании его как члена общества.

        При исследовании особенностей личностной сферы младших и старших подростков НШИ были выявлены существенные различия между детьми-сиротами и «родительскими» детьми. Использовалась методика «Мой герб». Учащимся предлагалось в свободной форме изобразить (нарисовать, написать) на бумаге свой герб. В котором они могли отобразить следующие характеристики: «Я умею лучше всего…», «Место, где мне хорошо и уютно…», «Мое самое большое достижение…», «Три человека, которым я могу доверять…» и «Три слова, которые я хочу о себе слышать». В исследовании участвовали мальчики и девочки: учащиеся 5-х, 8-х и 9-х классов НШИ – всего 26 человек. В возрасте от 11-13 лет (5 класс) – 12 человек (4 – сироты и 8 родительских). В возрасте 14-15 лет (8-9 классы) – 14 человек: 7 сирот и 7 родительских детей.

       Анализ работ показал отличия детей-сирот и «родительских» детей по всем пяти характеристикам «герба». Полученные результаты подтверждают вышеперечисленные особенности детей-сирот: социальная неадекватность, агрессивность, склонность к употреблению ПАВ, элементы психологической защиты и потребность в любви и понимании.

       В части «герба», где подростки демонстрировали свои умения («Я умею лучше всего…») только «родительские» дети  указали бытовые: «мыть посуду», «готовить». Дети-сироты демонстрировали свои общие и школьные умения («писать, рисовать, петь, танцевать, писать стихи, играть в волейбол»), а также неадекватно реагировали на задание («спать», привет»).

       Местом, «…где мне хорошо и уютно»  практически все родительские дети  назвали дом, родной поселок. Сироты указали различные варианты: горы, гостиница (отель),   реагировали неадекватно («Как дела…») или не указывали места («нет места…»). Почти половина опрошенных сирот (4 из 11) указывали интернат или комнату в интернате.  

      «Самым большим достижением»  дети-сироты считали успехи в учёбе, в игре на компьютере, или неадекватно//негативно реагировали («приходи в гости», «поднять три тысячи килограмм»). «Родительские» дети также указали успехи в учебе. Но, помимо этого – поездки домой, в детские лагеря, санатории, а также достижения в спорте и приобретение художественных умений.

       Самым показательным, на мой взгляд, отличием детей-сирот и детей, воспитывающихся в семьях, стала следующая характеристика методики «Мой герб»  – «Три человека, которым я могу доверять…». Подавляющее большинство «родительских» детей назвали таковыми своих родителей, братьев, сестер и родственников. Дети-сироты называли соседей по комнате, педагогов, реже – друзей и сестер//братьев. Чуть меньше половины сирот (4 из 11) доверяют только себе или никому не доверяют.

        Последней характеристикой методики «Мой герб» были «три слова, которые хочу о себе слышать…». Подавляющее большинство «родительских» детей указало уменьшительно-ласкательные варианты своего имени, слова семейного статуса «доченька», «сынок/сыночек», а также слова оценки и похвалы: «ты самый лучший, веселый, общительный, любимый, хорошо рисуешь» и т. д.  Трое из одиннадцати детей-сирот не указали подобных слов в своем гербе. Но, как и «родительские» дети, также назвали уменьшительно-ласкательные варианты своего имени, слова «доченька» и слова оценки и похвалы. Необходимо отметить, что среди слов, которые хотели бы услышать сироты, были такие – «Миша, пошли бухать». Возможно, это говорит о склонности подростка к употреблению алкоголя (что вероятнее всего) или реакции отрицания, негатива.

         Резюмируя вышесказанное, хочу заметить, что результаты методики не претендуют на серьезное научное исследование, но, тем не менее, ярко иллюстрируют различия между детьми, воспитывающихся в семье и детьми, лишенными этой возможности.

         В заключение хочу сказать, что в работе с сиротами, то есть детьми, пережившими семейную депривацию, часто  бывают трудные моменты.  И в минуты неудачи мы говорим себе: «От гнилого дерева не бывает здорового плода». Но ведь есть мудрые садовники, отрезающие здоровые побеги, прививающие их к здоровому дереву и получающие культурные сорта. Может быть, и нам это удастся? Важно знать, что эта работа не приносит сиюминутного результата. Она требует от педагогов и специалистов не только знаний социальной, возрастной, клинической психологии, но еще и человеческих качеств. Необходимо принимать ребенка таким, какой он есть, стать ему мудрым и терпеливым наставником, другом, матерью, отцом. Стать ему семьей, которой его лишили.