Убийство женщины заведомо находящейся в состоянии беременности пленум



Пункт «г» части 2 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) предусматривает уголовную ответственность за убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Эта разновидность квалифицированного убийства знакома российскому законодательству как советского (УК РСФСР 1960 г.), так и досоветского (Уложение о наказаниях 1845 г.) периодов. Повышенная общественная опасность такого рода убийств обусловлена тем обстоятельством, что виновный посягает на жизнь не только реального (сама беременная женщина), но и потенциального (ее плод) человека.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» отсутствуют разъяснения относительно применения данного квалифицирующего признака [23]. Под беременностью понимается состояние женщины в период развития в ее организме плода. Период этот ограничивается моментами зачатия (зарождения плода в утробе матери) и начала родовых схваток. Для квалификации по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ не имеет значения ни срок беременности, ни жизнеспособность плода [16]. После начала родовых схваток должен быть поставлен вопрос о посягательстве на жизнь двух или более лиц [7].

Закон не связывает квалификацию содеянного по рассматриваемому пункту с особой целью и мотивами виновного (беременность потерпевшей не обязательно служит мотивом убийства, равно как избавление от плода не обязательно является его целью). Они могут быть любыми (месть, ревность, личная неприязнь и т. д.) [11], а потому и вид умысла определяется по отношению к самому преступлению — умышленному лишению жизни, а оно может совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. В последнем случае, виновный не желает смерти беременной женщины, но сознательно допускает возможность ее наступления в результате избиения с особой жестокостью, применения токсичных веществ, опасных для жизни, и т. п. [25]

Признак «заведомости» указан законодателем и является существенным для квалификации содеянного: уголовная ответственность по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ наступает в том случае, если виновный на момент совершения убийства достоверно знал о беременности потерпевшей, при этом источник таких сведений не играет роли при квалификации преступления [9]. Ваулина Т. И. полагает, что эта осведомленность может базироваться на собственном визуальном наблюдении, на ознакомлении с официальными документами, выданными соответствующими лечебными учреждениями, на сведениях, которые стали известны при общении с потерпевшей. Предположения, вероятностные суждения об указанных обстоятельствах, исключают возможность вменения по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ [26]. Однако Бородин С. В., высказывал позицию, что знание о беременном состоянии потерпевшей может быть предположительным [16].

Коробеев А. И. указывает, что термин «заведомость» исключает возможность сомнений и предположений у убийцы относительно наличия состояния беременности у потерпевшей. В его представлении осознание этого факта должно быть несомненным, безусловным, бесспорным. Иными словами, виновный должен быть внутренне убежден в том, что потерпевшая, на чью жизнь он посягает, в момент убийства находится в состоянии беременности. Другое дело — насколько такое субъективное представление и убежденность соответствуют реальной действительности.

Наибольшие споры в теории и судебной практике вызывает квалификация действия лица, совершающего анализируемое преступление в условиях фактической ошибки [14].

В ситуации, когда субъект не знал при совершении убийства, что потерпевшая находится в состоянии беременности, данное квалифицирующее обстоятельство ему не вменяется. Так, Верховный Суд России пришел к обоснованному выводу, что лицо достоверно не знавшее о беременности потерпевшей, не может нести ответственности за убийство по п. «ж» ст. 102 УК РСФСР (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Приговором Тюменского областного суда Баженов был осужден по п. «ж» ст. 102 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы. Он признан виновным в убийстве жены, находившейся в состоянии беременности. Виновным себя Баженов признал, однако пояснил, что о беременности жены он знал предположительно, со слов потерпевшей, которая сама достоверно не знала об этом. Убийство он совершил из-за мотива ревности. Рассмотрев дело по кассационной жалобе адвоката, в которой он просил действия осужденного переквалифицировать на ст. 103 УК РСФСР, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР нашла приговор подлежащим изменению. Виновность Баженова в совершении преступления материалами дела доказана. По заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть Баженовой наступила от ножевого ранения, проникающего в правую плевральную полость с ранением тканей легкого и кровеносных сосудов, вызвавших острое кровотечение. Суд обоснованно пришел к выводу о виновности осужденного в убийстве Баженовой. Однако действия Баженова неправильно квалифицировал по п. «ж» с. 102 УК РСФСР. Судебно-медицинская экспертиза установила, что у Баженовой имелась беременность сроком 10–15 дней. Как видно из показаний свидетелей, потерпевшая с достоверностью не знала о наличии у нее беременности, а лишь предполагала о ней. В судебном заседании Баженов показал, что жена сообщила ему о своей беременности предположительно. Следовательно, Баженов заведомо не знал о том, что жена находилась в состоянии беременности, поэтому он не может нести ответственность по п. «ж» ст. 102 УК РСФСР [27].

В ситуации, когда виновный, напротив, убивает женщину, которую ошибочно считал беременной (например, если она сама солгала о своей беременности, чтобы «привязать» к себе мужчину, якобы являющегося отцом будущего ребенка) [6], но в действительности этого состояния у нее нет, возникает сложный вопрос о квалификации содеянного.

Одни ученые полагают, что в подобной ситуации ошибка в личности потерпевшей не должна иметь значения, а квалифицировать преступление нужно по направленности умысла как оконченное убийство женщины, находящейся в состояние беременности (п. «г» ч. 2 ст.105 УК РФ) [15, 10].

Другие склоняются к тому, что в случаях указанной фактической ошибки преступление должно квалифицироваться как простое убийство (ч. 1 ст. 105 УК РФ) [5], т. е. предлагают, наоборот, не принимать во внимание направленность умысла виновного, квалифицировать деяния исходя из фактических объективных признаков.

Третьи предлагают квалифицировать убийство при подобных обстоятельствах по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 и ч. 1 ст. 105 УК РФ [17]. Однако в соответствии с ч. 2 ст. 6 УК РФ «никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и тоже преступление». Это мнение подтверждает практика Верховного Суда РФ. Так рассматривая надзорную жалобу по делу Г., Президиум Верховного Суда РФ установил, что подсудимый Г., будучи уверенным, что его сожительница находится в состоянии беременности, во время ссоры произвел выстрел из охотничьего ружья в ее голову, причинив ей смертельное ранение. Суд квалифицировал действия Г., по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 и ч. 1 ст. 105 УК РФ, признав, что умысел на убийство заведомо беременной женщины Г. не довел до конца по независящем от него обстоятельствам, так как потерпевшая не находилось в состоянии беременности, о чем он не знал. Президиум Верховного суда исключил из состоявшихся по этому делу судебных решений указание на ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ по следующим основаниям. Согласно ч. 2 ст. 17 УК РФ совокупностью преступлений может быть признано одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями УК РФ. Таким образом, суд первой инстанции ошибочно квалифицировал действия Г. по совокупности преступлений. Но поскольку умысел на лишение жизни потерпевшей был им полностью реализован и в результате его действий наступила смерть потерпевшей, содеянное было квалифицированно только по ч. 1 ст. 105 УК РФ [3].

Дядюн К., анализируя данное решение соглашается, что нельзя признавать совокупностью ситуацию, когда одно действие содержит признаки не двух (или более) статей УК, а двух частей одной и той же статьи, поскольку это не соответствует положениям ч. 2 ст. 17 УК РФ [14]. Но в то же время, если виновный убежден, что убивает беременную женщину и желает этого (т. е. осознает данное квалифицирующее обстоятельство), то это значительно повышает степень общественной опасности содеянного и должно быть отражено в квалификации [8]. Иными словами, при принятии указанного правоприменительного решения Президиум Верховного Суда РФ обосновал, по каким причинам он счел необоснованным осуждение лица по правилам совокупности преступлений; в то же время, совершенно без аргументации остался вывод о том, что из осуждения необходимо было исключить именно ч.3 ст.30, п. «г» ч.2 ст.105 УК РФ, а не ч.1 ст.105 УК РФ.

Напротив, многие ученые предлагают квалифицировать содеянное в рассматриваемом случае как покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, т. е. по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ [20]. Такая квалификация соответствует направленности умысла виновного на лишение жизни женщины, находящейся в состоянии беременности, и учитывает то обстоятельства, что поставленная цель не была достигнута по причинам, не зависящим от воли виновного. Именно недостижением намеченной цели обусловлено применение юридической фикции: деяние, предоставляющее оконченное преступление, квалифицируется как покушение [6]. Это фикция оправдана тем, что хотя общественно опасное последствие и наступило, но все же в реальной действительности оно не сопровождалось тем квалифицированным обстоятельством, которое охватывалось сознанием виновного и которое в соответствие с направленностью умысла обосновывает усиление ответственности [21]. Кроме того, буквальное понимание состава преступления, предусмотренного п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, предполагает, что его признаком является общественно опасное последствие в виде наступления смерти именно беременной женщины, а такого последствия в рассматриваемом случае как раз и не наступает. Еще одним аргументом для данной точки зрения может являться тезис, сформулированный Красиковым А. Н.: по смыслу закона в пользу подсудимого трактуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих обстоятельства и т. д. Поэтому сомнения по поводу квалификации убийства женщины, которая не была беременной, хотя, по убеждению виновного, находилась в таком состоянии, следует решать в пользу обвиняемого (подсудимого) [28]. Но не в смысле оценки его действий как совершения простого убийства, а в смысле квалификации их как покушения на убийство беременной женщины [16].

Виновный ошибся не в личности как носителе каких-либо общесоциальных качеств, а в особенностях тех признаков, которые присущи только данной личности, в данный момент ее физиологического состояния. Так как на эти квалифицирующие свойства потерпевшего фактического воздействия не было, то и вменять их нельзя, а значит, нельзя квалифицировать это деяние как оконченное преступление. Норма о неоконченной преступной деятельности в данном случае наиболее правильно отражает существо дела. Она показывает направленность действий виновного и то, что результат, к которому он стремился, не наступил по причинам, независящим от его воли [24].

В соответствие со статьей 8 УК РФ «основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом», то есть наличие полного набора предусмотренных законом признаков состава преступления. Следовательно, если в планируемом и совершаемом деянии есть основания уголовной ответственности, а в фактически содеянном присутствуют не все признаки состава преступления, то это и будет означать отсутствие оконченного преступления или наличие неоконченного преступления (ч. 1 ст. 29 УК РФ).

Несмотря на то, что последний из предложенных вариантов в полной мере соответствует положениям уголовно-правовой науки, правоприменительная практика, видимо, не совместима с представлением о том, что деяние, закончившееся фактическим причинением смерти, может быть квалифицировано как покушение на убийство. В этой связи, необходимым является поиск законодательного решения, который бы позволил квалифицировать лишение жизни потерпевшей, ошибочно принятой за беременную, как убийство с отягчающими обстоятельствами. В литературе были предложены несколько решений данной проблемы.

Попов А. Н. высказал мысль, что «необходимо посягательство на жизнь беременной женщины уравнять с посягательством на жизнь двух или более лиц, одновременно разъяснив в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, что посягательство на жизнь беременной женщины следует рассматривать как посягательство на жизнь двух лиц со всеми вытекающими отсюда следствиями» [19]. Также Попов А. Н. предлагает соответствующую формулировку: «Посягательство на жизнь двух или более лиц, а равно на жизнь беременной женщины и ребенка, находящегося в утробе матери» [19].

Смирнов В. А. счел, что если «сформулировать рассматриваемый признак как «убийство женщины по мотивам ее беременности, а равно по иным мотивам, при условии, что виновный достоверно знал о беременности», то, с одной стороны, будет сохранено указание на особый объект уголовно-правовой охраны, а с другой — это позволит квалифицировать содеянное как оконченное преступление независимо от того, была ли потерпевшая на самом деле беременной или нет, поскольку акцент будет сделан уже на побуждениях виновного» [22]. Однако, во-первых, предложенная формулировка является громоздкой и сложной для восприятия; во-вторых, сомнительно, что она позволяет квалифицировать как оконченное убийство случаи, когда виновный ошибочно считал потерпевшую беременную, но убийство ее совершал не по мотивам этой мнимой беременности.

Бабий Н. А. предлагает на наш взгляд более оптимальный вариант: «совершение убийства женщины при фактическом наступлении смерти должно квалифицироваться как оконченное преступление вне связи с наличием или отсутствием ее беременности. Квалифицирующее обстоятельство следовало бы перенести в область намерения причинить смерть именно беременной женщине, не ставя при этом его в зависимость от мотивации или целеполагания такого убийства. Для достижения именно такой криминализации убийства факт беременности должен только отражаться в сознании субъекта. Тем самым усиление ответственности сохранится как для случаев убийства по причине беременности женщины, так и для случаев убийства по иным причинам, например по мотиву мести за измену. В итоге ответственность должна предусматриваться за убийство при посягательстве на жизнь заведомо беременной женщины» [7].

Исходя из вышеизложенного мнения, мы предлагаем изменить редакцию рассматриваемого квалифицирующего признака на: «убийство женщины, которую виновный считал беременной».

Литература:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ (в ред. Федерального закона от 22 ноября 2016 г. № 392-ФЗ) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» (в ред. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 3 марта 2015 г. N 9) // Библиотечка «Российской газеты». 1999. № 8.

3. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 16.01.2008 № 420-П07 по делу Г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2008. — № 8.

4. Постановление Президиума Верховного Суда РФ // Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1965. № 11.

5. Андреева Л. А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. — СПб.,1998.

6. Андрушко П. А., Арямов А. А., Бабий Н. А. Преступление против личности в уголовном праве Беларуси, России и Украины / отв. ред. Чучаев А. И. — Москва: Проспект, 2014.

7. Бабий Н. А. Квалификация убийств при отягчающих обстоятельствах: Монография. — М.: ИНФРА-М, 2014.

8. Бавсун М., Вишнякова Н. Влияние направленности умысла на квалификацию убийств, совершаемых при отягчающих обстоятельствах // Уголовное право. 2006. № 1.

9. Боженок С. А. Квалификация преступлений против личности: учебное пособие. — Москва: Проспект, 2017.

10. Бородин С. В., Трусова А. И. Судебная практика к уголовному кодексу Российской Федерации, под общ. ред. Лебедева В. М. — М.: Спарк, 2001.

11. Бриллиантов А. В. Комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный): в 2 т. — 2-е изд. — Москва: Проспект 2016.

12. Ваулина Т. И. автор главы. Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов / Отв. Ред. Казаченко И. Я., Незнамова З. А., Новоселов Г. П.. М.: ИНФРА-М, 1997.

13. Долголенко Т. В. Преступления против жизни и здоровья: учебное пособие. — Москва: Проспект, 2016.

14. Дядюн К. Квалификация убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности // Уголовное право. 2011. № 5.

15. Кириченко В. Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву. — М. Изд-во АН СССР. 1952.

16. Коробеев А. И. Преступные посягательства на жизнь и здоровье человека: монография. М.: Юрлитинформ, 2012.

17. Лукьянов В. В. Уголовное право России. Особенная часть / под ред. Кропачева Н. М., Волженкина Б. В., Бойцова А. И. — СПб. Издательский Дом СПб. университета. 2010.

18. Макринская В. И. Вопросы уголовно-правовой защиты права на жизнь (сравнительно-правовые аспекты). М., 2006.

19. Попов А. Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. — СПб.: Юрид. центр Пресс, 2001.

20. Прохоров А. Ю. Фактическая ошибка: перспективы регламентации в уголовном законодательстве России // Российский следователь. 2014. № 9

21. Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. — СПб., Юрид. центр Пресс, 2003.

22. Смирнов В. А. Некоторые вопросы использования признаков субъективной стороны преступления при конструирование квалифицированных составов убийства // Правовые проблемы укрепления российской государственности: сб. ст. — Ч. 54 / Редкол. С. А. Елисеев и др. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2012.

23. Ткаченко В. В., Ткаченко С. В. Уголовная ответственность за убийство: Монография. — М.: ИНФРА-М, 2016.

24. Якушин В. А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. — Тольятти. Изд-во ТолПи, 1998.

25. Семернева Н.К. Квалификация преступлений (часть общая и особенная): Научно-практическое пособие. М.: Проспект, Екатеринбург: Изд-во Уральская государственная юридическая академии, 2011. – С. 212.

26. Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. Козаченко И.Я., Незнамова З.А., Новоселов Г.П. – М.: ИНФРА-М, 1997. – С. 55.

27. Бюллетень Верховного Суда РСФСР. – 1965. – № 11. – С. 9.

28. Красиков А.Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1999. С. – 93.

Основные термины (генерируются автоматически): УК РФ, беременная женщина, состояние беременности, УК РСФСР, Верховный Суд РФ, виновный, уголовная ответственность, жизнь, оконченное преступление, убийство женщины.