Теория духовного развития ребенка ушинский

Пётр Фра́нцевич Ле́сгафт (21 сентября (3 октября) 1837 года, Санкт-Петербург — 28 ноября (11 декабря) 1909 года) — биолог, анатом, антрополог, врач, педагог. Также известен как создатель теоретической функциональной анатомии в палеонтологии, научной системы физического воспитания, и прогрессивный общественный деятель России.

Большое внимание Лесгафт обращал на содержание физического образования, на использование упражнений и игр как метода познания.

Интересно определение игры: «Игра есть упражнение, при посредстве которого ребенок готовится к жизни». При этом он раскрывал различие между играми для детей дошкольного возраста и играми для учащихся школы. Первые – игры в творческом повторении того, что дети видели и заметили в окружающей действительности. Вторые – игры, организованные педагогом для развития самостоятельной двигательной деятельности с целым рядом методических положений. Примечательно также, что и дошкольник, и школьник, согласно его теории, в игровых ситуациях – активно действующие личности во всех своих проявлениях, во взаимоотношениях с окружающей средой. Ценны и по-современному актуальны требования Лесгафта к играм: постепенность в подборе игр и соответствие их развитию ребенка; обязательность постановки целей и задач каждой игры; безусловное выполнение участниками игр установленных правил; настойчивое введение самоуправления в игре; систематичность влияния игр на детей с постепенным их усложнением; исключение из обихода игр, вызывающих проявление у детей отрицательных качеств – жестокости и пр. Заслуживает внимания и предложенная им классификация игр, в основу которой положены организация коллектива играющих и формирование характера взаимоотношений между ними с учетом возрастных особенностей. На этой основе выделены две группы игр: простые и сложные. В каждой из этих групп он подразделяет игры по сложности и продолжительности отдельных двигательных действий на игры с бегом, метанием, борьбой. Эти подгруппы, в свою очередь, подразделяются по видам упражнений с усложнением требований. Например, в играх с бегом можно применять бег в прямом направлении, по кругу, в наклонном положении, вдвоем, цепью, коллективные двигательные действия.

Справедливо отстаивая ту позицию, что детская творческая игра не должна навязываться взрослыми и что ребенок всем своим существом должен предаваться ей сам, П.Ф. Лесгафт, однако, преувеличивал возможности детей. По его мнению, ребенок, «несколько утомившись физически, рассуждает над значением того, что он сделал и как сделал» [3, с. 211]. На практике же известно, что и взрослому человеку для анализа игровых ситуаций очень часто необходима помощь педагога тренера, а уж ребенку особенно трудно самостоятельно осмыслить «значение того, что он сделал и как сделал» [3, с. 212]. В то же время в рассуждениях Лесгафта по данным воспитательным проблемам ценна мысль о том, что учитель обязан развивать инициативу детей в процессе игр, изучать своих учеников и максимально учитывать в педагогической деятельности характерные особенности каждого для целенаправленного и конкретного воздействия на них. В соответствии с этим методическим положением учителю надо совместно с детьми анализировать игровые ситуации, особенно внимательно наблюдать за поведением играющих, использовать в интересах коллектива их взаимные влияния друг на друга.

Константи́н Дми́триевич Уши́нский (19 февраля (2 марта) 1824, Тула — 22 декабря 1870 (2 января 1871), Одесса) — русский педагог, писатель, основоположник научной педагогики в России.

Великий русский педагог К.Д.Ушинский к сожалению не оставил нам развернутой теории детской игры, но все же уделил ей внимание в своей «Антропологии». Теоретическое и практическое изучение детских игр, по его мнению, должно стать одним из главных предметов будущей учительской семинарии. Важнейшей особенностью игры он считал, то, что в ней формируются не какие-то отдельные стороны человеческой души, но весь человек – его ум, воля, сердце. Присматриваясь к детской игре, педагог может увидеть «всю душевную жизнь» ребенка. Соглашаясь с некоторыми исследователями, в том что игра может носить прогностический характер, Ушинский отмечает, что «это верно в двояком смысле: не только в игре высказываются наклонности ребенка и относительная сила его души, но сама игра имеет большое влияние на развитие детских способностей и наклонностей, а следовательно, и на его будущую судьбу». Игра это свободная, самостоятельная, творческая деятельность ребенка и только в этом качества может считаться игрою. Влияние взрослого на игру должно быть ограничено. Он не считает игрой забаву, в которой взрослый развлекает ребенка, но и не называет игрой деятельность по принуждению взрослого. «Придумать целый цикл своих собственных игр-занятий, как то сделал Фребель, значит брать на себя слишком много, и эти придуманные взрослыми, а не созданные самими детьми игры всегда носят на себе печать искусственности точно также, как и подделки под народные песни». К сожалению, педагогика не прислушалась к этому чрезвычайно резкому высказыванию. Современные дошкольники перегружены дидактическими играми, играми навязанными воспитателями, а свободная творческая игра постепенно угасает. При этом перенос игры в учение Ушинский так же считает губительным и высказывает уверенность, что у педагогов это просто и не получится. Главными ценностями игры Ушинский считает свободу, созидательность (творчество) и деятельность. Свобода как главный нравственный императив необходима человеку как воздух, но свободой нужно уметь пользоваться. Свобода, освобожденная от деятельности губительна для нравственности. И только в «самостоятельной, излюбленной деятельности человек выучивается обходиться с элементом свободы, столь же необходимым, как огонь, и столь же опасным, как он». Именно такой деятельностью видится Ушинскому детская игра. Игра не как наслаждение или игра воображения, избыток телесных сил, но такая игра, в которой «дитя, уже зреющий человек, пробует свои силы и самостоятельно распоряжается своими же созданиями». «Если мы присмотримся к детским играм, – пишет Ушинский, – то увидим, что дети, если они еще не испорчены, не столько ищут наслаждений в тесном смысле этого слова, сколько увлекающих их занятий, и дитя счастливо вполне не тогда, когда громко хохочет и глаза его блестят восторгом, а тогда, когда оно все и очень серьезно погружено в свою игру или в какое-нибудь свое, свободно найденное детское дело».

Творческий характер игры по Ушинскому, проявляется, прежде всего, не в игре воображения, но в созидательной деятельности. Ушинский не согласен с исследователями, которые приписывают детям сильно развитое поэтическое воображение, напротив, он считает, что слабое детское воображение просто сильно влияет на слабую же, не наполненную «следами» душу ребенка. Игра и игрушка и дают ребенку возможность, живя игрой, наполнить свою душу новыми образами и ассоциациями. Ушинский отмечает, что «дети не любят игрушек неподвижных, оконченных, хорошо отделанных, которых они не могут изменить по своей фантазии; ребенку нравится именно живое движение представлений в его голове, и он хочет, чтобы игрушки его хоть сколько-нибудь соответствовали ассоциациям его воображения». Он отмечал, что дети очень привязываются к своим игрушкам, относятся к ним с особой любовью, вне зависимости от того насколько хороша их любимица, любят «в них не красоту их, а те картины воображения, которые само же к ним привязало». Однако мир, в котором живут игрушки, является отражением мира взрослых и те картины, которые разыгрываются с игрушками, часто становятся зеркалом не столько детской души, сколько окружающей ребенка действительности. «У одной девочки кукла стряпает, шьет, моет и гладит; у другой величается на диване, принимает гостей, спешит в театр или на раут; у третьей бьет людей, заводит копилку, считает деньги. Нам случалось видеть мальчиков, у которых пряничные человечки уже получали чины и брали взятки». И взрослым необходимо помнить об этом, ведь образы, рожденные в игре, останутся в памяти и в душе ребенка. «Вы купите для ребенка светлый и красивый дом, а он сделает из него тюрьму; вы накупите для него куколки крестьян и крестьянок, а он выстроит их в ряды солдат; вы купите для него хорошенького мальчика, а он станет его сечь: он будет переделывать и перестраивать купленные вами игрушки не по их значению, а по тем элементам, которые будут вливаться в него из окружающей жизни,— и вот об этом-то материале должны более всего заботиться родители и воспитатели». Этот призыв все так же актуален, может быть даже более, чем во времена Ушинского. Обилие игрушек, их связанность не столько с реальной жизнью, сколько с виртуальными и искаженными образами, заданными новыми мультфильмами и детскими передачами, оторванность родителей от реалий жизни ребенка, становятся новой проблемой в воспитании современных детей. «Мы признаем, что на душу ребенка и на направление ее развития могут иметь влияние окружающая его природа, окружающие его люди и даже картина, висящая на стене в его детской комнате, даже игрушки, которыми он играет».

Игры «общественные» также необходимы ребенку. В них проявляются его способности к совместной деятельности, раскрываются такие его качества как умение руководить и подчиняться, без которых ему будет трудно приспособиться к взрослой жизни.

Игра имеет особое значение в развитии души ребенка. Поэтому ребенок должен наиграться и вовремя подойти к новой для него деятельности – учебе, уже подготовленным игрой, вызревшим. Но игра не единственное средство развития ребенка. «Все эти четыре деятеля — игра, работа, ученье и, наконец, сама школьная или семейная жизнь дитяти — направлены к одной и той же цели вывести человека на путь свободного, излюбленного труда».