Психологическое консультирование женщин планирующих искусственное прерывание беременности

О том, как на самом деле устроено доабортное консультирование, рассказывают психологи и медики – лауреаты ежегодного конкурса «Святость материнства»

Министерство здравоохранения отмечает снижение числа абортов за последние несколько лет. Динамика такова: в 2014 году 814 тысяч операции, в 2015 – 746 тысяч абортов, в 2016 – 688 тысяч случаев, и в 2017 – 627 тысяч прерываний беременности. Казалось бы, это очевидный повод для радости, но есть два существенных возражения.

Во-первых, позитивная статистика связана с тем, что сегодня в репродуктивный возраст вступает поколение так называемого «демографического провала», рожденное в начале 1990-х годов. Оно немногочисленно – отсюда и имеющиеся показатели.

Во-вторых, в сводную статистику попадают только аборты, сделанные в государственных учреждениях. Частные клиники по-прежнему остаются «серой зоной», достоверных данных о которых попросту нет.

Эксперты предполагают, что реальные цифры выше в два, а то и в три раза.

Но все же принято считать, что свой вклад в положительную динамику снижения числа абортов внесло и доабортное консультирование, которое стало вводиться на территории России с середины 2000-х годов. Сегодня, в соответствии с рекомендациями Минздрава, такое консультирование должно проводиться в профильных государственных медицинских учреждениях повсеместно. Без отметки о его прохождении и обязательных дней или даже недели тишины женщина не может получить направления на операцию.

По факту, как утверждают эксперты, такая психологическая работа ведется, в лучшем случае, в половине всех женских консультаций и других учреждений родовспоможения.

При отсутствии в штате психолога подписать информированное согласие может и другой квалифицированный медицинский специалист, прошедший дополнительную подготовку: например, тот же человек, что потом сделает пациентке аборт. Причины неукомплектованности: недостаточное финансирование и нехватка кадров.

Часто женщинам кажется, что это просто некое препятствие на пути к аборту, и достаточно получить отметку в «обходной лист», а затем с чистой совестью совершить задуманное.

«Здесь не кабинет, где ставят отметки»

Екатерина Никулина работает в женской консультации в Талицах. Городок маленький, все на виду и почти все друг друга знают, требуется особая деликатность, чтобы вести беседы с женщинами, планирующими прерывание беременности. Ведь почти все они действительно рассчитывают, что разговор с психологом – чистая формальность и пустая трата времени.

«Часто бывает, что они даже не входят в кабинет, а только просовывают ко мне голову и быстро-быстро, на одном дыхании говорят: “Поставьте мне отметку, и я побежала”.

На лице недовольство: вот еще, какого-то психолога выдумали, мне же надо скорее все решить!

Обычно я говорю: “У меня на двери не написано: человек, который ставит отметки. Заходите, пообщаемся”».

Первый шаг – заполнение данных в карточке, формальные вопросы, знакомство в благожелательном ключе, по опыту Екатерины, помогают снять напряжение. Хотя и на этом этапе женщина еще может продолжать «бурлить», демонстрировать свое раздражение: «Я не знаю, зачем меня к вам отправили, я уже все для себя решила».

«Давайте посмотрим, как вы меня не уговорите»

Работа психолога на доабортном консультировании не из простых. Этому не учат в вузах, отдельной профессии нет – есть лишь опыт, наработки коллег и огромное желание помочь как женщине, так и ее пока не рожденному малышу. Сложностей, с которыми приходится сталкиваться – множество.

Психолог подмечает все – и тон, которым общается с ним пациентка, и ее позу (обычно – закрытая, скрещены руки и ноги). Беседа часто с вызовом, с агрессией. «Ну, давайте посмотрим, как вы меня не уговорите», – такую фразу часто слышит Екатерина Никулина.

А некоторые женщины и вовсе скатываются в панибратство. «Слышу: “Ой, Катенька, вот только не надо”, – и приходится осаживать, переводить беседу в деловое русло», – рассказывает психолог.

«Я всегда спрашиваю женщину о том, когда и как она узнала о беременности, знает ли об этом ее супруг, семья. А следом задаю вопрос: какая была ваша первая реакция, что вы почувствовали? И часто, пусть и с сомнением: “Ну, я обрадовалась”».

Да, говорит психолог, потом они приводят аргументы против, говорят о проблемах и сложностях, но первая реакция все-таки радость. За нее и можно попытаться зацепиться.

Случается, разговор с женщиной, которая изначально не хотела общаться, длится дольше всего. В норме на консультацию в расписании отводится около часа, но Никулина уверяет, что за это время, конечно, при условии отзывчивости пациентки, ее желания обсуждать проблему – можно добиться многого.

«Женщина приходит в тоннельном сознании, все ее пространство сужено до двух полосок на тесте, и в этих шорах она часто не видит, что где-то рядом есть возможности. Задача психолога ей эти возможности открыть», – говорит Екатерина.

«Показываю аборт на муляже»

Нет единственного и верного ответа на вопрос, какие аргументы в споре о ценности жизни еще не родившегося ребенка могут быть решающими. Иногда психологам приходится шокировать своих пациентов.

Татьяна Широкова из Сызрани в прошлом сама акушер-гинеколог, 10 лет проработала в малой операционной, но затем написала отказ от проведения абортов и ушла в другую профессию. Прошлый опыт помогает ей объяснить пациенткам, что такое аборт на самом деле.

«Бывает, приходится демонстрировать наглядно, что будет происходить. Беру муляж, акушерские инструменты: расширитель Гегара, кюретку. И для кого-то это становится откровением», – говорит Широкова. Просто удивительно, говорит Широкова, но до сих пор у нас многие женщины имеют весьма обрывочные сведения о том, как утроена репродуктивная система.

Находятся и такие, кто процесс зачатия представляют себе смутно, а о последствиях аборта и вовсе не осведомлены. Машут рукой, мол, сейчас сделаю, а через полгода, как исполню все что запланировала, забеременею снова.

«В таком случае я объясняю, что, если имела место имплантация эмбриона, и потом произошел аборт, то еще большой вопрос – родите ли в сроки, которые сами себе ставите?»

«Да, я буду рожать»

«Есть и такие, кто просто выслушивает, встает и говорит: ну все, я пошла», – делится Екатерина Никулина. Узнать, каким будет решение ее собеседницы, она может далеко не всегда. Психолог уверена, что беседа с ней – лишь этап в принятии решения, которое не может быть озвучено сразу.

«Я работаю в этой сфере около 4 лет, и только раз или два слышала сразу на консультации: да, я буду рожать.

Часто женщина уходит от меня с отметкой о посещении психолога, и я не знаю, что будет дальше. Только позднее по материалам мониторинга могу получить данные о том, чем завершилась беременность».

Татьяна Широкова ведет своих пациенток более тесно: вместе с коллегами они раз в месяц обзванивают матерей, которые приняли решение сохранить беременность, интересуются их физическим и психологическим здоровьем, спрашивают, не нужна ли помощь.

Широкова уверена, что для того, чтобы дать возможность женщине все хорошо обдумать, ей надо посещать психолога не один раз, а как минимум дважды. Между этими визитами объявляются так называемые дни тишины, когда операцию по прерыванию беременности не производят.

Эффективным также бывает пригласить на беседу родных беременной. И порой в результате таких встреч мужчины, о которых сами женщины ранее говорили как о проблемных, становятся самыми ярыми защитниками новой жизни.

«Недавно ко мне пришла на прием многодетная семья – по поводу четвертой беременности. И муж с порога заявил, кивнув в сторону жены: ну, давай, жалуйся на меня», – рассказывает Татьяна Широкова.

Психолог все перевела в шутку: мол, как можно жаловаться на такого замечательного мужчину, от которого уже родила троих и сейчас ждешь четвертого. То, что казалось паре проблемами, было проговорено и улажено.

Кстати, мужчины знают о репродуктивной сфере иногда даже меньше, чем женщины, так что и им необходим ликбез. В результате беседы с психологами они часто превращаются в ярых пролайферов.

«Один муж даже заявил своей супруге у меня в кабинете: “Прямо тут говорю: прервешь беременность, уйду”», – рассказывает Широкова.

«Среди причин: неуверенность в мужчине, финансы и эгоизм»

Принято считать, что ведущая причина, толкающая женщин на аборт – это бедность. Однако реальный опыт говорит о том, что в лидерах не финансовые причины, а личные – в большом количестве случаев в прерывании беременности прямо или косвенно виноват отец ребенка.

Замглавного врача областного клинического роддома Новгорода Ольга Носкова говорит, что, согласно статистике за последние годы, собранной с помощью анкетирования пациентов, главной причиной, толкающей женщину на аборт, являются проблемы с мужчиной. Об этом заявили 35% респондентов, уточняя, что речь идет о разных нюансах: отец ребенка против рождения наследника, бросил беременную, умер, оказался женатым и так далее.

А вот второе место занимают пресловутые материальные проблемы – о них заявили около 25% участников опроса. Третье и четвертое места (в среднем по 15% каждая позиция) делят проблемы со здоровьем матери либо ребенка и эгоистические причины – карьера, учеба, желание свободы, неосуществленные планы. Наконец, минимальный процент остается за теми женщинами, которые по какой-то причине боятся беременности и родов.

«Легче всего работать с первыми двумя причинами. Даже в случае трудностей со здоровьем можно попытаться что-то сделать: мы собираем консилиумы, обсуждаем разные исходы, пытаемся просчитать вероятность благополучного исхода и найти выход. А вот побороть эгоизм труднее всего, почти невозможно», – говорит Ольга Носкова.

Еще один опрос, проведенный в роддоме Новгорода, показал отношение женщин к возможному запрету абортов.

«Мы задавали вопрос: если бы аборты были запрещены, как бы вы поступили в случае нежелательной беременности? 30% все равно бы сделали, но около 60% говорят, что тогда рожали бы. Оставшиеся 10% заявили, что ребенка бы сохранили, но отказались от него в роддоме или отдали на попечение родственников», – делится данными Носкова.

«Не навреди»

Даже если случилось непоправимое, и женщина все же пошла на аборт, ей все равно необходима помощь. В том числе для того, чтобы в будущем такая ситуация больше не повторялась. О том, что существует не только до- но и постабортное консультирование, рассказывает Ольга Носкова.

По ее словам, такую встречу психолог назначает вскоре после операции. Подход строго индивидуальный и зависит от состояния женщины. Часто на таких встречах (их может быть не одна, а несколько) обсуждают планы на будущее, анализируют состояние пациентки. Психолог максимально оказывает поддержку и на будущее мотивирует ее разобраться в себе, чтобы не было необдуманных шагов.

«Конечно, здесь нет места разговорам о чувстве вины. Подход врача – не навредить, ни физически, ни психологически», – говорит Ольга Носкова.

«В медицине я 18 лет, и конечно, когда я заканчивала институт, аборт не считался чем-то из ряда вон выходящим – его приравнивали к удалению аппендицита. Поэтому, когда мы начали в 2012 году работу по сохранению зародившихся жизней, было много скептиков.

Сегодня мы видим результат. Он в том числе и в том, что в роддоме Новгорода многие доктора уже написали отказы от проведения абортов».