Право на здоровое развитие ребенка

Право на выживание (право на жизнь)

В соответствии со ст. 6 Конвенции неотъемлемым правом несовершеннолетнего, как и всякой личности, является право на жизнь. В отношении несовершеннолетнего оно понимается также как право на выживание. “Государства-участники обеспечивают в максимально возможной степени право на выживание и здоровое развитие ребенка” (ст. 6 Конвенции о правах ребенка).

Поскольку выживание и здоровое развитие ребенка могут и должны обеспечиваться уже во внутриутробный период, в международном праве остро встал вопрос о понятии “ребенок” в смысле временно́го периода, с которого человеческое существо должно называться ребенком и с которого оно приобретает указанные выше права. В связи с тем, что между государствами существуют большие различия в сферах культуры, в вопросах религии, в политических, правовых системах (в частности, различное законодательство в отношении абортов), невозможно дать точное определение понятию “ребенок”, которое могло бы удовлетворить все заинтересованные стороны.

Международное право признает ребенком личность с момента рождения[1]. Однако, как было отмечено ранее, оно не запрещает государствам считать ребенком человеческое существо с момента зачатия, хотя защита еще не рожденного ребенка не предусмотрена ни в одном международном договоре, за исключением Американской конвенции о правах человека 1969 г. (ст. 4). Существуют специфические исключения, где защита косвенно предоставляется еще не рожденному ребенку. Статья 6 Международного пакта о гражданских и политических правах запрещает приводить в исполнение смертный приговор в отношении беременных женщин. То же самое закреплено в Дополнительном протоколе 11977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. о защите жертв вооруженных конфликтов (ст. 6 (4)). Однако это указывает только на то, что защита еще не рожденному ребенку предоставляется в рамках защиты прав женщин, а за ним самим до его рождения не признается абсолютное право на жизнь. В противном случае убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, следовало бы квалифицировать как убийство двух лиц, а смертная казнь беременной женщины означала бы одновременно законное лишение права на жизнь также ее нерожденного ребенка, который еще не стал и не мог стать субъектом преступления. На этом основаны этические и нормативные установки в медицинской практике, согласно которым в случае, если во время родов возникает угроза опасности для жизни матери и ребенка, приоритетным является спасание жизни матери, если даже для этого приходится жертвовать жизнью ребенка. Устанавливая особые меры охраны труда беременных женщин, законодатель заботится прежде всего об их физическом здоровье, включая репродуктивное здоровье.

Тем не менее, по нашему глубокому убеждению, законодатель, как уже отмечалось, устанавливая особые меры по охране жизни и здоровья будущих матерей, не впрямую, но косвенно обеспечивает также право ребенка на выживание и здоровое развитие не только с момента его рождения, но и до рождения. Об этом свидетельствует следующий факт.

Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (ст. 10 (2)) и Конвенция о правах ребенка, признавая за ребенком право на пользование наиболее совершенными услугами в системе здравоохранения и средствами лечения болезней и восстановления здоровья, гарантируют особую охрану матерям в течение разумного периода до и после родов. Конвенция возлагает на государства-участники обязанность предоставления матерям надлежащих услуг по охране здоровья в дородовой и послеродовой периоды (подп, “д” п. 2 ст. 24).

В Российской Федерации ребенком считается лицо с момента его рождения. Момент рождения определяется медицинской наукой, по признанию которой плод становится ребенком, когда он полностью оказался вне тела матери, если пуповина даже не пересечена. В настоящее время момент рождения ребенка определяется законодательно. В соответствии с ч. 1 ст. 53 Федерального закона “Об охране здоровья граждан в Российской Федерации” моментом рождения ребенка является момент отделения плода от организма матери посредством родов. При рождении живого ребенка медицинская организация, в которой произошли роды, выдает документ установленной формы.

Для права имеет значение только факт рождения, так как с ним связывается начало правоспособности и само собой ребенок должен родиться живым. Появление мертворожденного ребенка лишено юридического значения, и зародыш рассматривается как бы никогда не существовавшим. Российское законодательство до недавнего времени не устанавливало каких-либо требований к жизнеспособности родившегося ребенка, т.е. зависимости возникновения правоспособности от жизнеспособности родившегося ребенка. В настоящее время в соответствии с ч. 3 ст. 53 Федерального закона “Об охране здоровья граждан в Российской Федерации” медицинские критерии рождения, в том числе сроки беременности, масса тела ребенка при рождении и признаки живорождения, а также порядок выдачи документа о рождении и его форма утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти. В законодательстве ряда стран существует положение, согласно которому правоспособность возникает у родившегося ребенка при условии его жизнеспособности. Такое требование зафиксировано, например, в Гражданских кодексах Швейцарии, Италии[2]. Так, параграф 31 Гражданского кодекса

Швейцарии устанавливает, что до рождения ребенок правоспособен лишь при условии, что он родился живым, а по ст. 30 Гражданского кодекса Италии ребенок считается родившимся жизнеспособным, если после рождения он прожил 24 часа.

В некоторых случаях закон охраняет права и интересы еще не родившегося ребенка. Так, наследниками по закону или завещанию могут быть также и дети, зачатые при жизни и родившиеся после смерти наследодателя (ст. 1116 ГК). Однако сама по себе возможность рождения не делает эмбрион субъектом права, зачатие как таковое никаких гражданско- правовых последствий не вызывает. В юридической литературе справедливо признается, что у неродившегося ребенка правоспособность отсутствует в каком-либо объеме. Не существуя, он не имеет и не может иметь возможности приобретать права, они только охраняются законом на случай его рождения и приобретаются им лишь в момент рождения, если оно будет иметь место. Эмбриональное существование является фактом юридически безразличным в случае, если ребенок родится мертвым.

Право несовершеннолетнего на жизнь, с одной стороны, входит в общую систему прав и свобод личности, поскольку в соответствии с положением, содержащимся в ч. 1 ст. 20 Конституции, “каждый имеет право на жизнь”, включая, разумеется, несовершеннолетних лиц. С другой стороны, право несовершеннолетнего на жизнь обеспечивается специальной правовой защитой. Во-первых, на него не распространяется положение, содержащееся в ч. 2 ст. 20 Конституции о том, что “смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни”. Аналогичное положение содержится в п. “а” ст. 37 Конвенции. В ч. 2 ст. 59 УК прямо предусмотрено, что смертная казнь не назначается лицам в возрасте до 18 лет. Во-вторых, посягательство на жизнь малолетнего считается отягчающим обстоятельством, квалифицирующим убийство и соответственно усиливающим уголовную ответственность (п. “в” ч. 2 ст. 105 УК).

В то же время вряд ли способствует усилению правовой охраны детства и защиты права ребенка на выживание (права на жизнь) введение в УК (кстати сказать, по уже давно сложившейся традиции) в качестве привилегированного состава преступления убийства матерью своего новорожденного ребенка во время или сразу же после родов либо в условиях психотравмирующей ситуации, либо в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости (ст. 106 УК). Во всяком случае, определенная часть юридической общественности воспринимает эту норму негативно. Как отмечает М. В. Геллер, “к правовому понятию детства как особо защищаемому периоду в жизни человека человечество шло веками. Однако результатом этого движения стало фактическое смешение стилей и методов воспитания, которые в свое время были присущи эпохе Средневековья, в том числе не исключающего распространение инфантицида. В связи с этим наглядной иллюстрацией, исчерпывающе характеризующей картину общественной демагогии по вопросам декларирования заботы о детях, является фактическое причисление убийства матерью новорожденного ребенка к привилегированным составам преступления. Общее основание считать данное деяние менее опасным (привилегированным) видом убийства состоит в том, что беременность (особенно нежелательная) оказывает весьма неблагоприятное воздействие на психику женщины. Между тем подобное основание представляется весьма шатким, но тем не менее узаконенным оправданием жестокого отношения к самым слабым и незащищенным лицам, наделенным правовым статусом несовершеннолетних”[3].

Важной гарантией реализации права несовершеннолетних на выживание (права на жизнь) являются нормы, содержащиеся в ст. 5 Федерального закона “О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию”. С учетом высокой степени распространенности среди несовершеннолетних самоубийства, во многом под влиянием свободного доступа к информации, побуждающей их на этот шаг, Закон устанавливает полный запрет на распространение среди детей информации, побуждающей детей к совершению действий, представляющих угрозу их жизни и (или) здоровью, в том числе к причинению вреда своему здоровью, самоубийству. В Национальной стратегии по этому поводу констатируется, что подростки в возрасте от 10 до 18 лет нередко оказываются вне достаточного внимания со стороны государства. Трудности, с которыми они сталкиваются в этот сложный возрастной период, подчас приводят к самым трагическим последствиям. По распространенности суицидов среди подростков Россия занимает одно из ведущих мест в мире. В целях исправления такого положения в Национальной стратегии предусмотрены обеспечение реализации комплекса мероприятий социальной рекламы, направленных на формирование здорового образа жизни, профилактику суицидального поведения среди несовершеннолетних, информирование о деятельности служб поддержки и экстренной психологической и социально-правовой помощи, в том числе через сеть “Интернет”, телефоны службы анонимного консультирования; разработка системы мер по предотвращению подросткового суицида, включая подготовку психологов в системе здравоохранения для работы с детьми и подростками с суицидальными наклонностями, а также организацию проведения психологическими службами образовательных учреждений профилактической работы с детьми, родителями, социальным окружением ребенка.