Отставание в развитии ребенка из детского дома

Первые годы жизни играют в развитии ребенка большую роль, и, если они проведены в детском доме, это может иметь разнообразные последствия, начиная от задержки речевого развития малыша и заканчивая различными отклонениями. Насколько серьезными будут эти последствия, зависит от множества факторов: от времени, в течение которого ребенок находился в детском доме, от качества ухода, который он получал там, и многих других.

Благоприятная обстановка в семье после усыновления, конечно, в большинстве случаев смягчает то влияние, которое оказало на организм и психику малыша пребывание в детском доме или приюте, но потенциальные родители должны понимать, что не все проблемы могут быть решены быстро и безболезненно.

Существует множество проблем, с которыми вы можете столкнуться, усыновив ребенка не в младенческом возрасте. В этой статье мы попытаемся обратить ваше внимание на самые распространенные из них: ЗПР (задержку психического развития) и трудности с формированием привязанности. Мы намеренно не касаемся проблем, связанных с медицинскими диагнозами детей, находящихся в государственных учреждениях, – это тема для отдельного разговора.

Под этим термином психологи и психиатры понимают «синдром временного отставания развития психики в целом или отдельных ее функций – моторных, сенсорных, речевых, эмоционально-волевых». Любой ребенок, пробывший в детском доме длительное время, в большинстве случаев имеет в медицинской карте диагнозы «ЗПР», «ЗПРР» (задержка психоречевого развития) и «ЗПМР» (задержка психомоторного развития).

По данным психологов, довольно часто полуторагодовалый детдомовский ребенок в социальном поведении и в интеллектуальном развитии находится на уровне годовалого, а в два с половиной года почти половина из них с трудом достигает уровня полуторагодовалого. В дальнейшем этот разрыв продолжает нарастать. Почти пятьдесят процентов детей из домов ребенка гораздо позже начинают ходить и говорить, хотя объективно они здоровы.

Естественно, чем позже ребенок попадает в семью, тем больше может потребоваться усилий, для того, чтобы он догнал по уровню развития своих домашних сверстников. Кроме проблем с развитием, вам, может быть, придется столкнуться с последствиями так называемой «социальной запущенности». Придется многое наверстывать – то, чему ребенок не научился в детском учреждении. Пониманию, что в чужие квартиры не заходят без приглашения; что соседский велосипед или игрушки не берут без спроса – все это и многое другое – обществом принятое поведение, которое нам кажется естественным. Но ребенок, долгое время проживший в детском доме, может, попадая в незнакомые ситуации, не знать, как реагировать в том или ином случае, может просто не понимать, почему нельзя брать все, что он хочет; он может не знать, что кошельки и сумки других теть считаются частной собственностью в нашем обществе. Откуда ему это знать, если он, возможно, в первый раз видит кошелек или сумку? Вам, как родителю, следует постараться «вжиться» в ту ситуацию, в которой ребенок находился до того, как попал к вам в семью, и затем разными способами показывать ребенку и учить его, что существуют другие правила.

Свобода выбора – этому ребенку тоже нужно будет учиться, потому что во многих детских домах существует строгий распорядок дня, а дома ребенок неожиданно получает возможность выбирать. Родителям следует найти приемлемый способ обучения ребенка думать самостоятельно о том, чего он хочет, и выражать это соответствующим образом. Когда вы собираетесь пойти в магазин выбирать одежду, сам процесс может показаться трудным ребенку. Во-первых, в магазине выбор слишком велик, а ребенка просят сказать, что ему из всего этого нравится, в то время как он предпочел бы все сразу! Не говоря уже о магазинах игрушек! Поэтому ждите как можно дольше с походами в такие магазины, ребенку может быть очень трудно понять, почему он не может забрать с собой все сразу из магазина!

Родителям придется искать множество способов обучения ребенка разным вещам так, чтобы это и не было скучно, и чтобы ребенок не чувствовал себя неумехой, и чтобы он не думал, что все, что он уже умеет, не имеет никакой ценности. И одновременно использовать игру, чтобы создать чувство защищенности, близости, а также чувство особенности, избранности и уверенности, что он очень любим.

Многих детей нужно научить играть. Делайте вместе что-нибудь и вместе играйте – желательно в игры и с игрушками, предназначенными для детей намного младше. Игры для детей младшего возраста позволяют ребенку постарше наверстать упущенное в развитии.

Родители Анны поначалу решили, что восьмилетняя девочка достаточно легко адаптировалась к жизни в семье. Она была мила со всеми членами новой семьи, ласково целовала родственников при встрече и обнимала их при расставании. Однако вскоре они поняли, что точно также Анна ведет себя и с незнакомыми людьми.

Даже когда условия содержания ребенка в детском учреждении оптимальны: на каждого взрослого приходится несколько малышей, обеспечивается чистота и правильный уход, – как правило, о конкретном ребенке заботится не один конкретный воспитатель, а сотрудники учреждения, сменяя друг друга, заботятся обо всех детях сразу.

Воспитатели могут любить детей, но, несмотря на это, малыши не учатся зависеть от конкретного человека, который бы шел навстречу их потребностям. Поскольку именно это является основой при формировании привязанности, дети в учреждениях интернатного типа не могут сформировать прочную привязанность к одному воспитателю, но приобретают привычку требовать внимания и ласки от любого взрослого.

Это явление носит название «неразборчивая привязанность». Даже проведя какое-то время в семье, такие дети могут проявлять излишнюю дружелюбность с незнакомыми людьми или требовать внимания посторонних. Такого ребенка придется вдумчиво и терпеливо учить разнице между семьей и «другими людьми». Если родители осторожно и с большим терпением подойдут к этой проблеме, дети, в конце концов, тоже научатся понимать, где проходят разные социальные разграничения. Ученые установили, что на проблемы с привязанностью влияет не только восприимчивость ребенка, но и стремление родителей установить прочные взаимоотношения.

Кроме того, могут встречаться и другие признаки нарушения привязанности.

Во-первых – устойчивое нежелание ребенка вступать в контакт с окружающими взрослыми. Ребенок не идет на контакт со взрослым, чуждается, сторонится их; на попытки погладить отталкивает руку; не смотрит в глаза, избегает взгляда глаза в глаза; не включается в предложенную игру, однако, ребенок, тем не менее, обращает внимание на взрослого, как бы «незаметно» поглядывая на него.

Во-вторых – преобладает апатичный или сниженный фон настроения с боязливостью, или настороженностью, или плаксивостью.

В-третьих – у детей в возрасте 3-5 лет может проявляться аутоагрессия (агрессия по отношению к себе – дети могут биться головой о стену или пол, бортики кровати, царапать себя и т. п.). При этом агрессия и аутоагрессия могут быть и следствием насилия в отношении ребенка, а также отсутствием положительного опыта построения отношений с другими людьми.

Если ребенок продолжительное время находился в ситуации, когда взрослые обращали на него внимание лишь тогда, когда он начинал плохо себя вести, и это внимание выражалось в агрессивном поведении окружающих взрослых (крик, угрозы, шлепки), он усваивает эту модель поведения и пытается привнести ее в общение с приемными родителями. Стремление обратить на себя внимание взрослого подобным образом (т. е. плохим поведением) также является одним из проявлений неадекватной привязанности. Причем, что интересно, ребенок может спровоцировать взрослого на такое поведение, которое ему, взрослому, в принципе не свойственно. Обычно описывается это следующим образом: «Этот ребенок не успокоится, пока на него не накричишь или не отшлепаешь. Я никогда до этого не использовала такие наказания в отношении своего ребенка (детей), но этот ребенок просто заставляет меня бить его. Причем в тот момент, когда я, наконец, выхожу из себя и шлепаю (кричу) на ребенка, он перестает провоцировать меня и начинает вести себя нормально».

В подобном положении важно понять, что происходит. Как правило, родители, описывая происходящее, говорят о том, что такая агрессия возникает с их стороны как бы помимо их воли и, в принципе, им не свойственна. При этом иногда родителям достаточно просто осознать, что происходит, и научиться чувствовать момент такой провокации. У большинства людей есть те или иные способы совладания с ситуацией стресса, эти способы могут использоваться и в подобных случаях. Например: выйти из комнаты (физически выйти из ситуации), взять тайм-аут (досчитать до 10 или просто сказать ребенку, что вы сейчас не готовы с ним общаться и вернетесь к этому разговору чуть позже), кому-то помогает умыться холодной водой и т. д. Главное в этой ситуации научиться распознавать момент возникновения такой критической ситуации.

В-четвертых — «диффузная общительность», которая проявляется в отсутствии чувства дистанции со взрослыми, в желании всеми способами привлечь к себе внимание. Такое поведение часто называется «прилипчивым поведением», и наблюдается оно у большинства детей дошкольного и младшего школьного возраста – воспитанников интернатных учреждений. Они бросаются к любому новому взрослому, залезают на руки, обнимаются, называют мамой (или папой).

Кроме того, следствием нарушения привязанности у детей могут быть соматические (телесные) симптомы в виде снижения массы тела, слабости мышечного тонуса. Не секрет, что дети, воспитывающиеся в детских учреждениях, чаще всего отстают от своих сверстников из семей не только в развитии, но и в росте и весе. Причем, если раньше исследователи предлагали только улучшить питание и уход за детьми, то сейчас уже становится очевидным, что дело не только в этом. Очень часто дети, которые попадают в семью, через некоторое время, пройдя процесс адаптации, начинают неожиданно быстро прибавлять в весе и росте, что является, скорее всего, не только следствием хорошего питания, но и улучшением психологической обстановки. Конечно, не только привязанность является причиной подобных нарушений, хотя и отрицать ее значимость в данном случае было бы неверно.

Особо отметим, что указанные выше проявления нарушений привязанности носят обратимый характер и не сопровождаются значительными интеллектуальными нарушениями.

Опубликовано в «Ау! Родители!» № 5 за 2005 г. Редакционная статья

В марте 2019 года министр просвещения Ольга Васильева сообщила, что количество подопечных в детских домах страны снизилось с 2015 года на 46% и теперь составляет чуть более 47 тысяч. В то же время она отметила, что за последние годы детей-сирот с инвалидностью стало больше на 32%.

Как детям в сиротских учреждениях ставят диагнозы, почему они часто оказываются неверными и как быть приемным родителям, которые только планируют забрать ребенка или уже взяли.

Ребенок в коррекционной группе в Центре содействия семейному воспитанию.Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС

Диагноз «с запасом»

По словам директора фонда «Измени одну жизнь» Яны Леоновой, точной статистики того, как часто подопечным детских домов ставят неверные диагнозы, нет. Но «комментариев от родителей по поводу неверного отражения состояния здоровья их детей — как в худшую, так и в лучшую сторону — очень много», говорит она. Некоторые родители снимали инвалидность ребенку в течение первого года жизни в семье, а некоторые обнаруживают более сложные диагнозы, чем были указаны изначально, объясняет Леонова. 

Руководитель клуба приемных родителей фонда «Арифметика добра» Светлана Строганова говорит, что у врачей в медицинских комиссиях, которые проводят осмотр детей, есть распространенная практика указывать диагноз «с запасом». Например, детям с ДЦП довольно часто ставят еще и умственную отсталость, хотя одно с другим никак не связано, «но тем не менее автоматом дописывается», объясняет эксперт.

О приписывании диагнозов «на всякий случай» говорит и клинический психолог, координатор проекта «Близкие люди» фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Алена Синкевич. 

«Я называю это диагнозами-призраками. Например, если от ребенка отказались с рождения, то есть набор диагнозов, которые ему поставят в очень высоком проценте случаев. В частности перинатальная энцефалопатия. Это довольно тяжелое заболевание нервной системы. Одна из причин, по которой ставят этот диагноз, — неблагоприятная беременность», — утверждает Синкевич. По ее словам, на практике врачи считают беременность неблагополучной уже в том случае, если она закончилась отказом. Отсюда у новорожденного появляется диагноз.

Психиатрические диагнозы за плохое поведение

Некоторые диагнозы детей становятся следствием нахождения их в сиротской системе, говорят специалисты. Например, бывали прецеденты, когда умственная отсталость у ребенка на деле оказывалась педагогической запущенностью, рассказывает Светлана Строганова. Каждый ребенок по-разному реагирует на депривацию, на отсутствие надежности, покоя и значимого взрослого рядом, говорит она, и без развивающих игр и занятий многие дети начинают отставать в развитии. 

«В результате ребенку могут поставить расстройство аутистического спектра, умственную отсталость, задержку психического развития или самый частый диагноз — задержка развития речи. Ребенок может не иметь этих расстройств, он просто привыкает вести себя замкнуто. Это защитная реакция психики на стрессовые ситуации. В таких случаях нужна серьезная реабилитация, которую в учреждениях никто не проводит», — отмечает Строганова.

Алена Синкевич добавляет, что в детских домах психиатрические диагнозы часто путают с поведенческими нарушениями. Так как у детей-сирот нет социального опыта, то и научиться самостоятельно регулировать свои эмоции они не могут. В семьях навыку саморегуляции детей учат родители, поясняет специалист: «мы плакали — нас утешала мама». Если же у ребенка не было в жизни значимого взрослого, то он не знает, как успокоить себя, например, во время истерики, и плачет, пока не кончатся силы. 

«Потом такой ребенок вырастает в подростка, и его истерики становятся опасными. Если ребенок перестает слушаться, а сотрудники не могут с ним договориться, то его отправляют в психиатрическую больницу. А оттуда он, скорее всего, выйдет с психиатрическим диагнозом. Врачи, основываясь на своем опыте работы с детьми из семей, считают, что у такого ребенка [из детского дома] есть нарушения и его надо лечить методами психиатрии. Но если у него нет никаких органических нарушений мозга, то таблетки, которые ему дают, не помогут», — комментирует Синкевич. 

Диагнозы, которые нельзя отменить

Неверные диагнозы появляются еще и из-за особенностей диагностики для детей-сирот. Светлана Строганова приводит в пример личный опыт. Свою приемную дочь она взяла под опеку, когда девочка была еще младенцем. В три года Светлана решила ее удочерить. Для этого нужно было собрать все необходимые документы, в том числе пройти комиссию в психиатрической больнице. 

«Мы приехали на эту комиссию. Это было раннее утро. Ребенок не выспался. Там были женщины в белых халатах, и одна из них начала на меня кричать, что я какую-то бумажку не так заполнила. Потом меня отвели в сторону, а врачи втроем свесились над ребенком [и стали спрашивать]: “Скажи, девочка, какой это цвет? А какая это цифра?” Естественно, ребенок впал в онемение от страха и не сказал ни слова. Нам поставили умственную отсталость. При том, что ребенок был развит для своего возраста, дома наизусть рассказывала “Муху-Цокотуху”», — говорит Строганова.

Похожие случаи бывают и с генетическими диагнозами, говорит Алена Синкевич. По ее словам, отставание в развитии есть практически у любого ребенка из детского дома, «потому что они живут в системе». «И если у ребенка еще какая-то необычная внешность, то генетик, который проводит осмотр, по сути ничего не нарушая, с полным своим правом может поставить какой-нибудь генетический синдром, который ему померещился. Не проводя никаких обследований, просто ставит диагноз с вопросительным знаком. И потом, когда данные ребенка несколько раз переписывают, часто этот вопросительный знак забывают указать и ставят диагноз как диагноз», — объясняет Синкевич.

Спустя время, говорит специалист, другой врач может заметить, что у ребенка нет никакого генетического заболевания. Но, чтобы снять диагноз, нужно сдавать генетический анализ, а это дорого. Таким образом ребенок подвисает с этим диагнозом навсегда.

«В России вообще есть такая диагностическая традиция: если один врач в помутнении рассудка поставил какой-то диагноз, то никто оспаривать его не будет. За исключением совсем чего-то одиозного. У нас был пример, когда в заключении девочке написали “тестикулы (яички, — прим. ТД) в норме”. Очень мало врачей снимают диагнозы, потому что это ответственность. Поэтому неправильный диагноз, вероятнее всего, будут “тащить” до конца», — рассказывает Синкевич. 

Специалист также заметила, что в российской диагностической системе врачи склонны вносить в медицинскую карту описательные характеристики. Например, могут написать «шумит сердце» при несерьезных отклонениях и не объяснить, что это значит. Или указать «контакт по ВИЧ», «контакт по гепатиту». «Они пугают, но информации никакой не дают. И, если ты спрашиваешь, значит ли это, что у ребенка есть ВИЧ или гепатит, они говорят “Нет”. А зачем тогда это написано?» — комментирует Алена Синкевич.

Кроме случаев «передиагностики», когда диагнозы ставят «на всякий случай», бывают и ситуации «недодиагностики». Чаще всего такое случается с младенцами. Как объясняют эксперты, врачи не всегда обнаруживают диагнозы у совсем маленьких детей, но чем старше становится ребенок, тем ярче проявляется заболевание. Например, различные формы ДЦП или психиатрические диагнозы. 

«Был случай, когда семья взяла девочку. Сначала думали, что просто трудное поведение, вызванное адаптацией или реакцией на систему, но после долгих, серьезных обследований выяснилось, что психопатия (антисоциальное расстройство личности). К сожалению, ребенка вернули обратно, потому что она была опасна для окружающих. А вторичный возврат — это очень травматично», — рассказывает Светлана Строганова.

Почему так бывает

Причин, по которым детям в детских домах ставят неверные диагнозы, может быть много, считает Яна Леонова. Первая, по ее мнению, — общая ситуация с низким качеством диагностических исследований, компетенциями медицинского персонала, халатным отношением специалистов учреждений, нехваткой ресурсов или оборудования, общее состояние сферы медицинских услуг. 

«Помимо этого, к сожалению, вполне часто встречается “нарисованный” сложный диагноз, чтобы осложнить семейное устройство детей. Были случаи, когда приписывали диагнозы, чтобы спровоцировать отказ российских усыновителей в пользу иностранных. Существует также практика приписывания диагнозов для получения надбавок, и участвует в этой махинации далеко не один человек», — комментирует Леонова.

На содержание ребенка с инвалидностью в детском доме действительно выделяется финансирование больше, чем на обычного ребенка, — в полтора-два раза, говорит Светлана Строганова. Но у нее нет никаких доказательств того, что учреждения ставят инвалидность из-за надбавок. «Может быть, это ненамеренно делается, а потому что так заведено. Никакой директор не заинтересован в расформировании детского дома. И, если все дети будут здоровые и хорошие, их всех заберут по домам», — говорит эксперт. 

Сотрудники детских домов часто считают бонусом инвалидность ребенка и по другой причине, говорит Алена Синкевич: «Когда специалисты фонда проводят дополнительные экспертизы, чтобы доказать, что у ребенка нет инвалидности и ее можно снять, в учреждениях им многократно и очень искренне говорят: “Вот вы думаете, что делаете для ребенка хорошо, когда снимаете инвалидность? Вы сейчас ее снимете, семья не найдется, а он бы потом с этой инвалидностью получал бы гораздо более высокую пенсию”. То есть в какой-то степени это их представление о заботе о ребенке».

Как неправильные диагнозы отражаются на детях

Неверные диагнозы однозначно затрудняют поиск семьи для ребенка, говорит Яна Леонова. По ее словам, в России потенциальные родители опасаются сложных диагнозов, «понимая, что реабилитировать ребенка придется в нынешних условиях и при существующем непростом порядке обращения за помощью к государству». 

«И так невысокие шансы детей осложняются махинациями или некомпетентностью сотрудников психолого-медико-педагогической комиссий и организаций для детей-сирот. Для некоторых семей, которые принимают решение об отказе от воспитания, вопрос здоровья является основным. Часто речь идет о психиатрических диагнозах, о серьезных поражениях внутренних органов, к которым родители оказались не готовы», — объясняет Леонова.

Есть негативные последствия и у практики приписывания инвалидности «с запасом», говорит Светлана Строганова. В этом случае, объясняет она, интеллектуально сохранный ребенок попадает в так называемую «группу милосердия», где практически не проводится никаких развивающих занятий, хотя по уровню развития ребенок мог бы проходить обучение. 

«В четыре года его переводят в детский дом-интернат (ДДИ), и там по факту на нем ставят крест. В этом ДДИ дети либо умирают, либо с 18 лет их автоматом переводят в ПНИ, где они тоже фактически остаются бесправными и беспомощными», — объясняет Строганова. 

Что могут сделать приемные родители

Проводить независимое обследование

Каждый кандидат в приемные родители еще до решения о принятии ребенка в семью имеет право на проведение независимого медицинского обследования, говорит Светлана Строганова. Например, если речь идет о маленьком ребенке, который рожден раньше срока или его родители употребляли наркотики или алкоголь, то будущие родители могут настоять на проведении МРТ или других необходимых обследований.

Тщательно изучать медицинскую карту и задавать вопросы

Кроме того, говорит Строганова, можно советоваться со сторонними специалистами: скопировать, переписать или сфотографировать всю медицинскую карту ребенка и проконсультироваться с врачом, насколько серьезны имеющиеся диагнозы и что за ними может стоять. При знакомстве с ребенком также нужно обращать внимание на его поведение и на каждом этапе поддерживать связь со специалистами.

«Я всегда советую говорить с воспитателями или нянечками, они могут знать то, чего не знает социальный работник или доктор, который видит этих детей дай бог раз в неделю. Ну и безусловно всегда проговаривать все тревожащие моменты, например, с психологами из школы приемных родителей. Можно искать клубы, где встречаются опытные приемные родители. Они часто могут знать больше, чем специалисты в детском доме», — советует Строганова.

Не бояться, а разбираться

Алена Синкевич рекомендует как кандидатам, которые хотят взять ребенка в семью, так и тем, кто уже взял его, но у него обнаружилось тяжелое заболевание, не бояться диагнозов, а разбираться, что с этим можно сделать. 

«Когда я веду занятия в школе приемных родителей, я очень много говорю про смелость. Потому что какой бы страшный диагноз вы бы ни прочитали, спросите, а к каким последствиям он вообще приведет? Потому что бывает, что некоторые ограничения вполне приемлемы, с этим возможно жить. Не нужно просто пугаться, надо пытаться разобраться», — заключает эксперт.