Мать и дитя ребенок и его развитие

Виктория Гуреева

Монтессори-педагог,

психолог, член правления

Межрегиональной Монтессори

Ассоциации

г. Тверь

 МАТЬ И ДИТЯ

Часто мы слышим, что общество и образование ориентированно на интеллектуальную сферу развития личности ребенка. Но кто же будет заботиться о его чувствах и переживаниях души? Несомненно, это функция лежит на родителях.

Мария Монтессори говорила, что они являются сторожами природы ребенка, подобные ангелам-хранителям. В первые годы жизни малыша именно мама связана с ним невидимой связкой. Мать испытывает разные чувства к своему ребенку, и от того, как она общается с ним, зависит, какими в дальнейшем будут его отношения с окружающим миром и самим собой.

Конфликт между детьми и взрослыми

имеет последствия, которые постоянно

сопровождают человека в течение всей

его жизни.

Мария Монтессори. Дети – другие.

Каждый из нас уже может согласиться с тем, что характер взаимоотношений ребенка с матерью оказывает влияние на процесс формирования его взрослой личности и способности к установлению отношений с людьми. Но каковы эти взаимоотношения, и какие проблемы могут таиться в душе ребенка, ведь мы любим его, одеваем, кормим, заботимся о нем?

Функция матери

На разных стадиях развития малыша функция матери бывает неодинаковой.

Всю историю роста ребенка можно представить как переход от абсолютной зависимости к ее постепенному уменьшению и к поискам независимости.

До рождения ребенок физически зависит от тела матери. Когда он родился, примерно первые полгода жизни ребенка мать является так называемой средой для него. Младенец чувствует бессознательное отношение матери (или того, кто о нем заботится). Если женщина до и после родов ощущает себя достаточно защищенной, она без обучения настраивается нужным образом и постигает, как приспособиться к потребностям малыша. Она получила этот опыт, когда сама была ребенком.

Я видела в своей практике разных матерей: одни матери были ими физически, но не психически (незрелые матери), другие депрессивные, иные тревожные, некоторые вообще не были ориентированы на эту роль. Многие женщины боятся, что состояние материнства обратит их в умственно отсталых, и поэтому изо всех сил цепляются за работу и никогда, даже на короткий срок, не позволяют себе полностью погрузиться в проблемы, связанные с малышом.

    Знаменитый английский детский психиатр и психоаналитик Дональд Винникотт описывает потребности ребенка в состоянии полной зависимости, такие как телесные (взять на руки, укрыть одеялом), защита от сильных воздействий. «Есть потребности очень тонкой породы, которые могут быть удовлетворены только при человеческом контакте (ритм дыхания матери, биение ее сердца, запахи матери и отца, звуки, краски, движение). Ребенка не следует предоставлять самому себе, когда он слишком неразвит и не способен отвечать за собственную жизнь. Эти потребности свидетельствуют о том, что маленькие дети подвержены чувству тревоги, которую нам трудно вообразить. Оставленные надолго (речь идет не только о часах, но и о минутах) без привычного человеческого окружения, они переживают опыт, который можно выразить такими словами:

• распад на куски
• бесконечное падение
• умирание… умирание… умирание
• утрата всякой надежды, что мама вернется».

Исходя из наблюдения за детьми 3 – 7 лет и анализа анамнеза, можно сказать, что общее состояние матери в первые годы жизни ребенка оказывало немалое влияние на его развитие. Когда мать не могла психически «принадлежать» своему ребенку в первый год его жизни, он не проходил в достаточной мере этот этап зависимости и как следствие приобретал различные отклонения характера. Некоторые дети стремились крепко привязать себя к другому человеку, так как никогда не испытывали такой привязанности к матери или отцу.

Можно сказать, что это особый сензитивный период восприимчивости младенца к матери, когда зависимость должна установиться и пережиться ребенком.

Британский психоаналитик и известный исследователь Джон Боулби говорит: «Современные детские психиатры и еще многие полагают, что именно эти многообразные, насыщенные, обогащающие отношения с матерью в первые годы жизни, которые дополняются многочисленными контактами с отцом, братьями и сестрами, определяют формирование характера и душевного здоровья». Боулби указывает, что ребенок может страдать от «утраты матери», если мать присутствует, но не может окружить его любящей заботой; или если любовь матери показная, скрывающая ее враждебность, в скрытой форме отторгающая ребенка. Он пишет: «Ситуация, при которой ребенок лишен описанных выше отношений с матерью называют «утратой матери». Это широкий термин, которым обозначают целый ряд различных ситуаций. Например, ребенок может страдать от утраты даже живя вместе с матерью, или той, кто ее заменяет, если она не способна окружить его любовью, в которой нуждаются маленькие дети.

«Естественно существует много разных ситуаций, помимо разлуки или откровенного неприятия, превращающих отношения родителей и детей в нездоровые. Наиболее типичны следующие:

1) бессознательное отторжение, прикрытое показной любовью;

2) мать предъявляет чрезмерные требования любви и поддержки;

3) мать бессознательно получает удовлетворение от плохого поведения ребенка».

 «Взрослеющий ребенок, а затем уже взрослый человек, – отмечает Винникотт, – будет постоянно носить похороненную память о пережитом им несчастье и много времени и сил будет тратить на то, чтобы организовать свою жизнь так, чтобы никогда больше не испытывать такой боли. Эти симптомы часто могут восприниматься как непослушание и испорченность, и ребенок будет много страдать от людей, полагающих, что наказания и соответствующее обучение могут исправить то, что на самом деле является глубинным нарушением, связанным с неудовлетворительностью окружения».

Становясь взрослыми, эти люди тратят много времени и сил на возведение крепостных стен вокруг своего “я” – чтобы защититься от врага, на самом деле сидящего в крепости.

Теория Маргарет Маллер направлена на взросление детей с точки зрения сепарации – отделение от мамы. Малер выделяет несколько периодов.

Периоды отношений матери и дитя (по М.Маллер)

В первый месяц жизни ребенок находится в себе самом, в своем собственном мире. Он себя чувствует одним целым с мамой,  и мама тоже чувствует это. Этот этап позволяет женщине испытать свои материнские чувства, дает возможность понять ребенка.

До 4 месяцев их отношения приобретают симбиотический характер, так называемое двуединство мамы и ребенка. Слияние достигается предчувствием матери, фантазиями ребенка. Мать является “вспомогательным эго” ребенка. Его внутренние ощущения создают ядро Собственного Я.

В период от 5 до 9 месяцев ребенок начинает понимать, где заканчивается он, а где начинается не он. Одно из наиболее важных поведенческих выражений в этот период – разглядывание окружающего мира, как ближайшего, так и относительно отдаленного. Малышу нравится дергать материнские волосы, уши и нос, очки, ожерелье или кулон. В материнском лице ребенок видит самого себя. Если мать подавлена, депрессивна или занята чем-то другим, ребенок увидит только лицо. Разглядывание помогает ребенку в начале дифференциации своего собственного тела от материнского. Больше ощущает и различает где мама, а где ее нет, есть другие – папа, бабушка, няня, но он еще не различает их – они все не мама.

Оказывается, что дети, у которых хорошие, прочные отношения с матерями во время симбиотической фазы и высокая степень надежности ожиданий, скорее всего, будут заниматься изучением незнакомца с удовольствием. И наоборот, дети, имеющие болезненные или недостаточные симбиотические отношения, чувствуют себя с незнакомцем более дискомфортно. У излишне докучливых матерей некоторые дети могут предпочесть незнакомца.

Ребенок ползает, начинает ходить, исследовать мир, он еще больше отделяется от матери – наступает фаза практики (9 – 15 месяцев). Насколько он активно осваивает внешний мир зависит от того, насколько мама готова отпустить. Некоторые матери поощряют получение ребенком практического опыта, его независимость и самостоятельность, тогда как другие матери, наоборот, сдерживают ребенка, предпочитая сохранять с ним близкие симбиотические отношения или оставляя его возможности за пределами достижимого. Капризы в этот период могут служить сигналом того, что ребенок хочет отделиться от матери и добиваться своего. Некоторые мамы фантазируют, что их дети стали слишком самостоятельными и в связи с этим много запрещают, делают послушными, шантажируют, задаривают покупками, запугивают. Другие, глядя на своих «повзрослевших» чад, думают, что освобождены и выходят на работу. Но они не знают, что после этого начнется другой период, где мама нужна ребенку. В это время дети еще не осознают полностью, что мать не часть их самих. Падая или ударяясь, они, однако, смотрят по сторонам и испытывают удивление оттого, что мать не оказывается автоматически рядом для оказания им помощи.

С 16 до 24 месяцев развития начинается фаза повторного приближения. Мать уже не воспринимается ребенком как нечто “само собой разумеющееся”. Его предыдущая самостоятельность, не требовавшая присутствия матери, сейчас сменяется активными поведенческими формами сближения. Ребенок испытывает желание поделиться с матерью новыми умениями и опытом, ощущает потребность в ее любви и постоянно озабочен тем, где она находится. Его предшествующая окрыленность движением и исследованием проходит; он уже не столь невосприимчив, как ранее, к ударам и падениям, и его может “расстроить” даже неожиданное осознание разделенности с матерью. Внешне это может выглядеть как испуг, а на самом деле внутри ребенка пришло осознавание, что он слишком отдалился от мамы. Задача мамы – поддержать своего малыша, ведь он может прибежать к ней и отдалиться от нее. Истоком тяжелых расстройств на этой фазе может быть поведение мамы, травмирующее ребенка: либо она не отпускает его и не позволяет ему выражать активность, удерживает его рядом с собой для удовлетворения своих потребностей, а не потребностей ребенка. Например, ребенок воспринимается мамой как часть себя, и она удерживает его, затыкая, так называемую «дырку» в себе. И если она отпустит его, то у нее будет «дырка». Другой вариант, когда мать на фазе повторного приближения не принимает ребенка обратно. Она наказывает его за самостоятельность, активность. «Ушел от меня, вот и иди дальше». Это рождает стремление держаться за симбиоз. Отказаться от симбиоза можно только прожив его полноценно и имея этот опыт внутри. Ребенок может уходить, когда в его психики сложился хороший образ позитивной матери и он не исчезает.

Образ мамы у ребенка расщепляется на добрую, которая любит, и злую. Он еще не понимает, что это все разные стороны одной   мамы. В это время очень важно, чтобы мать не отстранилась и не реагировала резко на двойственность поведения начинающего ходить ребенка, чтобы она оставалась эмоционально доступной для него с предсказуемым поведением, но в то же время, чтобы она мягко направляла его в сторону независимости. Только таким образом прежняя любовь к себе ребенка и его нереалистическая вера в свои магические силы могут быть заменены реалистичным распознаванием и верой в свою недавно приобретенную самостоятельность.

Ребенок понимает, что угрожающая и понимающая с ним мама – это одно и тоже лицо. С 24 до 36 месяцев ребенок может договариваться с ней, просить не только криком, но и словами. Эта стадия заканчивается отделением от матери. Тогда можно отдавать ребенка в детский сад. И тут зависит от того, как ребенок прошел все предыдущие стадии. Как расставался ребенок с матерью, какие изменения были в отношения малыша и его мамы.Реальное расставание с мамой в ранние годы разрушает непрерывность развития ребенка. Невозможно уйти от матери и буквально и психологически, если не было хорошего опыта соединения. Если были ранние расставания, то ребенок не может полноценно пройти эти фазы и переориентировать энергию на внешний мир. Некоторые мамы исчезают без объяснения (его оставила с книжкой, а сама схватила вещи и побежала, например, учиться), но так легче матери, потому что ребенок может буквально не отпускать ее. Но когда она убегает, малышу не к кому выразить нормальную агрессию. Он сам остается с этой агрессией. У него есть несколько вариантов, куда можно деть эту агрессию: повернуть на себя, отыграть на других, но тогда у него возникает очень сильная тревога потери. Объяснение поможет пережить ситуацию разрыва не травматично. Ребенок не понимает, что может быть что-то интересное кроме него самого. В его сознании устанавливается фантазия, что если мама уходит, значит, есть что-то, что лучше него. Или негативная фантазия, что он такой плохой и ужасный, что от него все уходят. Эта ужасность может препятствовать нормальной интеграции агрессии. И тогда такой ребенок может вести себя агрессивно, но не может принять свою агрессию и управлять ею, потому что у него есть реальный опыт, что его чувства заставили маму уйти. Мы – взрослые имеем другую структуру внутри психики, у детей все более примитивно. Они имеют мощные переживания, которые обладают инстинктивной основой. Для ребенка переживания настолько сильные, что могут смывать его «эго».

Мама нужна ребенку до трех лет буквально рядом, чтобы сложился этот устойчивый образ внутри. Не сам по себе разрыв травмирует, а то, что он ведет к искажению внутреннего структурного развития.

Частичные проблемы во взаимоотношении матери и дитя нередко порождаются невежеством, но гораздо чаще бессознательной враждебностью матери, берущей начало в ее собственном детстве. Многие детские специалисты полагают, что для излечения во многих случаях требуется разобраться в их отдельных составляющих; и важнейшим фактором корректировки детского поведения является работа с матерью, помогающая ей оценить ее истинные чувства к ребенку и увидеть их первопричины, кроящиеся в ее собственном детстве. Опыт показывает, что дети, страдавшие от пренебрежения и утрат, могут перенести подобное отношение на собственных детей, создавая  тем самым порочный круг, который уродует поколение за поколением.